– Так, значит, тебе неизвестно, что Рамосе передал все доходы от наших земель Коптосе жрецам Атона? И так как Небамун молчал, Интеф продолжал:
– Разве ты не говорил, что Атон только гость нашего бога, а Амон настолько могуществен, что может терпеть и Атона? Хорош гость, который так беззастенчиво расположился в доме хозяина! Вот и сказалось теперь то, что твой отец уступил принадлежавшее ему место Рамосе и не стал перечить царю Небмаатра, как я советовал! Слыхано ли, чтобы верховный жрец Амона уступил кому-нибудь должность верховного сановника – самую высшую должность в государстве? Как мог он это сделать?
– Мой отец подчинялся только требованию царя. По-твоему, было бы лучше, если бы он посеял в стране раздоры? Разве ему не удалось добиться благосклонности царицы? Она была достаточно умна, чтобы предостеречь своего супруга от дальнейших реформ, приносящих нам сплошные убытки! Из года в год падали доходы нашего храма. Из года в год царь уменьшал нашу часть дани с чужих стран.
– Да! Тэйе умна! – соглашается Интеф. – Все это она делала, чтобы затуманить глаза верховным жрецам Амона. Это она подговорила своего супруга вырвать из наших рук наследника престола! Разве тебе неизвестно, что за ее спиной стояли жрецы бога Ра? Что по ее повелению воспитателем царевича стал Эйе? Но вы оба, твой отец и ты, вы слепы!
– Не оговаривай моего отца, Интеф! Ты не знаешь, как скоро уже его Ка предстанет перед Осирисом!
Второй пророк невольно сделал шаг назад и сочувственным тоном спросил:
– Что, разве его дела так плохи?
– Да, он уже в течение двух дней не встает с постели, а со вчерашнего дня не ест и не пьет!
– Так почему же ты не возле него?
– Я оставил его на попечение врача и пришел сюда. Мне сказали, что мой скульптор лежит мертвым в своем жилище. И нет здесь никого, кто бы предал земле его тело! Что скажут о жреце Мона, если он не позаботился о вечном спасении того, кто при жизни сохранил его имя и создал место обитания его Ка?
До этого момента Джхути молчал. Но теперь он вмешался в разговор:
– Оставь его в покое, Интеф! Разве ты не видишь, как опечалено его сердце? Он обращает внимание лишь на мелочи, на то, что происходит вокруг него! Остального же, что стоит за этими мелочами, он не видит!
– Это я-то не вижу основного?! – взревел Небамун. – Как ты смеешь говорить мне такое, Джхути? Мои глаза уже давно видят все! Я уже давно понял, что задумал наш царь! Но как можем мы что-нибудь изменить? Разве что… случится чудо!
