— Как ты могла так поступить? После всего, что тетушка Мими сделала для тебя? Как ты могла украсть ее драгоценность?
— Но я не знала, что оно принадлежит тетушке Мими!
Конечно, она сказала глупость, но в этот, момент Сэлли вообще ничего не соображала.
Люсинда постаралась все объяснить ей:
— Она одолжила его мне, чтобы я надела его на праздник.
И тогда Сэлли поняла, что ожерелье не было подарком любви, как она себе это представляла ранее, что Джош вовсе не собирался дарить Люсинде ожерелье. В тот трагический для Сэлли момент, когда, казалось, ей должно было быть это безразлично, тем не менее, вне всякой логики, она была довольна.
— Я ничего не скажу тетушке Мими. Она здорово расстроится из-за этого. — В голове Сэлли был сплошной туман, и она едва слышала слова Джоша. — Я запрещаю тебе снова когда-нибудь появляться в этом доме. Ты поняла меня? Теперь ты больше не смеешь приходить сюда.
— Я поняла, но…
— Ты поняла меня?!
Джош прервал ее, и она не смогла ему ничего сказать. От его взгляда она не переставала дрожать и совсем по-настоящему перепугалась, когда он добавил:
— Если я узнаю, что ты снова явилась сюда, ты об этом здорово пожалеешь! Я тебе это гарантирую.
— Я не собираюсь здесь появляться, и тебе не стоит пугать меня!
Она даже не предполагала, что Джош может говорить с ней в таком тоне. Она не сделала ничего плохого, она не заслуживает подобного отношения! Она не воровала ожерелья! Господи, как он мог подумать о ней такое!
Но все ее протесты остались внутри ее, она ничего не высказывала вслух. Получилось так, будто он сломил ее волю к сопротивлению и она не смогла словами выразить свое негодование.
Он отошел в сторону.
— Ты можешь идти. И не забудь то, что я сказал тебе. Никогда не возвращайся в этот дом, Мертвенно-бледная, с остановившимся взглядом Сэлли проскользнула мимо него.
— Не бойся, я этого не сделаю. Вся в слезах, она прибежала домой. Прошло шесть лет, пока она снова появилась в этом доме. Шесть долгих лет она мучилась и терзалась и наконец смогла выбросить Джоша из своего сердца. Она была уверена, что ее былое обожание Джоша перешло в стойкое презрение к нему. Ей исполнилось семнадцать, и по просьбе матери, которая слегла в постель с гриппом, она зашла туда, чтобы поздравить с Рождеством тетушку Мими, Тетушка Мими была в саду и, как только увидела Сэлли, стала настаивать, чтобы та зашла в дом и выпила рюмочку шерри.
— И не думай со мной спорить! — сказала она Сэлли, хотя та продолжала отказываться.
