Бесполезное ископаемое | страница 23
В британском энциклопедическом словаре: «Kak zakalyalas stal» – «история успеха молодого калеки».
«Мне скушно обыкновенное, а по сравнению с Христом все обыкновенно» (Василий Розанов).
умственная и эстетическая аскеза
Пушкин, с отвращением: «Русский бунт, бессмысленный и беспощадный».
Чаадаев: «покорный энтузиазм толпы».
Омрачает, бередит и расширяет сердце всякая тяжелая токкатность. Вот и сегодня слушал финал 7-й сонаты Прокофьева.
«когда грешная Россия готовилась к отступничеству от Христа»
противостояние двух болванов
«Большой скачок» в Китае. Едят траву в Пекине и обливают мочой трупы на площади Тяньаньминь. «Несколько лет упорного труда – десять тысяч лет счастья» (Мао).
Китайцы, ведущие свои передачи для зарубежа на 40-х частотах даже (в нарушение международного права) на волнах, предназначенных исключительно для сигналов бедствия.
Мао, в беседе со Сноу: «Мне лично нравится международная напряженность».
в сторону с «надлежащих путей»
Начальник московской жандармерии о Петре Чаадаеве: «Образ жизни его весьма скромен, страстей не имеет».
Тип забавника. Могущего, например, столкнуть в канаву слепого, из затейства.
Н. Страхов в 70-х гг.: «Мы ведь с непростительной наивностью, с детским неразумием все думаем, что история ведет к какому-то благу, что впереди нас ожидает какое-то счастье, а вот она приведет нас к крови и огню, к такой крови и такому огню, каких мы еще не видели».
Антисемит бы сказал: «Почему в песне „Вот мчится тройка“ – нехристь староста татарин – допустили бы мы такое о жидах?»
Мигель де Унамуно: только видения Дон Кихота обладают истинным бытием. Все остальное в романе – иллюзорно.
«Мы лишаем свою интимную жизнь трепетных красок».
змееведы, то есть герпетологи дромомания – охота к перемене мест
будуарная струя в поэзии
«В момент страшного испытания Церковь Христова парализована немощью» (1939– 1945 гг.).
Сплетение обстоятельств, солнечное сплетение обстоятельств.
Важно еще, чтобы преступление считалось преступлением в момент его совершения, а не в период судоговорения и приговора.
Нездешне, инфернально взвизгивает, как Брюнхильда в «Валькирии».
Я в жизни адмирал, и чувство это знаю.
Человек должен быть как вода, говорили древние китайцы: в круглом сосуде – круглым и так далее. Попалась преграда – остановись. И теки все вниз, вниз, никуда больше.