– Нет, спасибо... Вас, кажется, зовут Чизольм?
– Да, ваше сиятельство. Иден посмотрела на часы:
– Думаю, пора ложиться спать. Хью... мой муж еще в кабинете?
– Да, ваше сиятельство.
Иден помолчала в нерешительности, будто собиралась сказать что-то еще, потом тихо добавила:
– Спасибо, Чизольм, спокойной ночи.
– Спокойной ночи, ваше сиятельство, – пожелал лакей, едва заметно поклонившись.
Когда Иден вошла в спальню и обнаружила, что там приятно тепло, она очень обрадовалась, а застенчивый говорок горничной, которая помогла ей раздеться, неожиданно успокоил ее. Иден редко получала удовольствие от общества других женщин, поэтому, когда горничная погасила свет и она осталась одна на широкой кровати с пологом, искренне пожалела, что не попросила девушку побыть с ней еще немного. Ей так хотелось с кем-нибудь поговорить, у нее было ощущение, будто ее все бросили. Нелепое чувство, но избавиться от него Иден не могла. Хоть бы Изабел была рядом! Но до сестры было далеко, а миссис Уолтерс, несомненно, уже давно и на зависть крепко спит и уж, конечно, не обрадуется, если ее побеспокоят.
Иден боялась, что в эту ночь не сумеет уснуть, мысли и сердце ее были переполнены разноречивыми чувствами. Но молодость и усталость взяли свое: она слишком давно не спала в такой удобной постели. Очень быстро, как ей показалось, веки у нее налились тяжестью, и она погрузилась в глубокий сон, который наступает, когда человек измучен до крайности внутренними переживаниями.
Позднее – Иден не представляла, насколько позднее, – она внезапно проснулась от тихого щелчка дверного замка. Сквозняк раздул почти потухшие угли в камине. Иден открыла глаза и замерла в ужасе – она увидела, как кто-то высокий уселся на край кровати, и матрац угрожающе прогнулся... Чья-то рука коснулась ее. Иден отпрянула, но крик ужаса, готовый сорваться с ее уст, замер – она услышала знакомый голос у своего уха:
– Ради Бога, Иден, как по-твоему, кто я?
– Хью? – недоверчиво спросила она и услышала его приглушенный смех.
– Уж, конечно, не Фред Аберкромби, или ты, может, надеялась, что именно он?
– Фред Аберкромби?
– Будет тебе, Иден, ты прекрасно знаешь, как он смотрел на тебя весь вечер.
Удивление Иден мгновенно сменилось гневом, но она ничего не успела сказать. Руки Хью уже дотянулись до ее душистых волос, пальцы нырнули в шелковые пряди, он повернул ее лицом к себе. Она вдруг замерла.
– Чего ты хочешь? – неуверенно спросила она. В ответ Хью рассмеялся смехом, в котором безошибочно сквозило сожаление:
