Несмотря на свое недолгое общение с европейскими дамами, Иден мгновенно разглядела в ней удручающее сходство с самыми дешевыми наложницами Малраджа. А откровенное заигрывание миссис Северанс с графом не способствовало тому, чтобы это мнение изменилось. В ее присутствии Иден испытывала одновременно неловкость и обиду и, как только граф представил их друг другу, сразу же ушла из каюты, говоря себе, что не собирается терпеть присутствие этой дамы в течение долгого плавания.
– Не может быть, чтобы ему нравились такие женщины, – шептала она себе, в горле у нее застрял комок, но Иден объясняла это тем, что рассержена и обижена.
Стоя у борта, она смотрела на зеленую морскую воду сквозь слегка прикрытые веки, но видела вовсе не постепенно тающий вдали египетский берег, а требовательные прохладные губы графа Роксбери. Она вдруг подумала: целовал ли граф когда-нибудь напомаженные капризные губки Камиллы Северанс так, как целовал ее?
Мысль эта была настолько невыносимой, что Иден почувствовала себя маленькой и глупой. Как он, наверное, смеялся над ней, когда она рассердилась на него той ночью в Маяре! Вот Камилла Северанс уж точно не стала бы противиться объятиям графа, в этом Иден была уверена, уж она-то не стала бы бросать ему в лицо глупые детские обвинения.
«Это невозможно!» – подумала девушка, представив Камилу и графа вдвоем в каюте, и непонятная тяжесть сдавила ей грудь. Она, кажется, слышала, как смеется Камилла и как, прижавшись к графу, шепчет ему на ушко милые пустячки, вспоминает их прежние встречи...
– Надеюсь, каюта вам понравилась, мисс Гамильтон? – внезапно раздался голос графа у нее за спиной.
Иден обернулась, и опять в ней зародилась необъяснимая уверенность в том, что граф смеется над ней. Ей неудержимо захотелось ударить его по красивому лицу, но ее удержала решимость не давать графу повода считать ее маленькой и взбалмошной девчонкой. Усилием воли она придала своему лицу равнодушное выражение и с холодным достоинством ответила:
– Благодарю вас, ваше сиятельство. Миссис Северанс и я, несомненно, прекрасно поладим.
Приподняв короткий шлейф дорожной юбки, она повернулась, гордо вскинула подбородок и пошла прочь. Было в этом резком уходе что-то оскорбительное для графа.
– Черт побери! Что на нее нашло на этот раз? – изумился граф, глядя вслед уходящей девушке.
Когда «Перион» вошел в более прохладные воды, погода изменилась. Теперь Иден большую часть времени прогуливалась по палубе быстрым шагом, наслаждалась солнцем и соленым морским ветром, дувшим в лицо. Она редко надевала шляпу, и лицо ее загорело и обветрилось, как у настоящего моряка. Блестящие волосы, которые Иден всегда стягивала узлом, выгорели на солнце неровными прядками. У нее завелось много друзей среди команды, и, хотя Хью явно не одобрял ее разговоров с моряками, он понимал, что увещевать Иден бесполезно. Иден Гамильтон была необычной женщиной, и графа не удивляло, что девушка чувствовала себя уверенней в компании моряков, чем в своем обществе. Он видел, что Иден ожила, повеселела, и не вмешивался.
