Но почему же она не помнит?
– Нет... Мне очень жаль... Извините.
– Тебе не за что извиняться. – Он ничуть не рассердился. Не в пример сестрам, которые только и делали, что злились, когда она не могла ответить на их вопросы. Наклонившись, он поцеловал ее – сначала в щеки, потом в лоб. – Я обязательно расскажу тебе все. Но сейчас нам нужно бежать.
Все в ней затрепетало в ответ на прикосновение его губ, но мысли ее зацепились за последнее слово. Бежать. Конечно, бежать!
– Вы хотите сказать... бежать отсюда? – неуверенно выговорила она, не в силах поверить этому. – Вы хотите забрать меня отсюда?
– Да, и как можно скорее.
– Мы поедем домой?
Он бросил на кровать какой-то узелок.
– Да. Накинь вот это и пойдем.
Она взяла плащ, еще хранивший тепло его тела, не осмеливаясь спросить, для чего ей надевать плащ, если ей и так тепло. Кто бы он ни был, но он отвезет ее домой.
– Одевайся. Скорее, – торопил он. – Не можешь ты ходить по Парижу... м-м... в таком виде.
Он отвернулся.
– Да я готова надеть на голову даже белый колпак Крысы, если это поможет мне выбраться отсюда! – засмеялась она.
Впервые за все это время она смеялась. На душе у нее было удивительно легко. Быстро затянув плащ на шее, она соскочила с кровати.
И в ту же секунду, задохнувшись от резкой боли, опустилась обратно. Ступни, которых она так долго не чувствовала, сейчас буквально горели.
– Мужмакс, я не знаю, смогу ли я идти. Несколько секунд он молчал и не двигался, как будто боялся приблизиться к ней.
Он уйдет без нее? Оставит ее?
– Черт! – пробормотал он и бросился к ней. – Мы не можем ждать!
Он склонился, помог ей подняться.
А потом подхватил ее на руки!
Она испуганно ахнула. Одной рукой обнимая ее плечи, другой поддерживая ее согнутые в коленях ноги, он прошел к двери так легко, что она почувствовала себя пушинкой в его руках. Плащ и сорочка, задравшись, обнажили ее ноги, и она чувствовала, как щекочут их мягкие волоски на его запястьях. И это было так... странно.
Так удивительно, непонятно.
Ее обдало жаром.
– Мужмакс, – прошептала она, когда он остановился, чтобы открыть дверь. Ей подумалось, что он, должно быть, необычайно высокого роста, потому что каменные плиты пола были где-то далеко внизу. – Вы не могли бы...
– Т-с-с. Если нас заметят, все кончено.
Его губы были совсем рядом с ее ухом, их шелест был подобен взмаху крыльев бабочки; тепло его дыхания, овеявшего ее шею и мочку уха, вновь вызвало в ней трепет.
– И потом, зови меня простомакс, – процедил он и запоздало добавил: – Дорогая.
