– Мне противны все эти бесчестные манипуляции! Как только я могла согласиться?
– Девон! Девон, ну послушай меня…
– Нет. На этот раз я никого не стану слушать – только себя.
– Не будь же ты дурой! Мы и мечтать не могли, что нам выпадет такое богатство. На что мы надеялись? В лучшем случае получить хоть немного денег. А теперь? Дом. Трастовый счет. Супружество, которое может длиться, пока это выгодно, – если, конечно, ты будешь правильно вести себя. А ты паникуешь.
– Нет, – заплакала Девон. – Нет…
– Послушай свою маму, Девон, – раздался низкий мужской голос.
Девон резко повернулась. В дверном проеме стоял Райан, с лицом, как будто выбитым из гранита.
– Ты знаешь, что она права. Не время бежать, поджав хвост, когда находишься почти у цели.
Девон хотела сказать ему, что он ошибается, что ей ничего не нужно ни от него, ни от Джеймса, но слова застряли у нее в горле. Райан ей не поверит. Говорить ему что-либо – только унижать себя. Она скорее провалится сквозь землю.
Как нарочно, в это время донеслись мелодичные звуки шлягера “О, обещай мне… ”. Райан холодно улыбнулся.
– Пора, – сказат он и протянул ей руку.
– Давай же, иди, – прошипела Беттина. – Минутное дело – и; ты свободна.
С этим ласковым материнским напутствием, все еще звенящим в ушах, Девон взяла Райана под руку, и он повел ее вниз по лестнице, чтобы взять ее в жены.
Церемония была не из тех, о которых потом вспоминают с нежностью. Беттина, решительно сложив губы, расположилась чуть позади Девон, в арьергарде, как бы прикрывая отступление: на тот случай, если дочь вдруг надумает бежать.
Фрэнк, все еще не отошедший от шока после новости, обрушенной на его неподготовленные мозги два дня назад, обосновался позади Райана.
– Чтобы помочь тебе выйти из двери, когда придешь в чувство, – чуть слышно пояснил он.
В самый ответственный момент Агнес Бримли разразилась рыданиями, удивив всех, особенно судью, начавшего церемонию приятной проповедью о предназначении мужчины и женщины, о радостях законного брака, не удосужившись, однако, взглянуть перед началом своей речи на лица новобрачных. Затем он прокашлялся и произнес традиционно-обязательные в таких случаях слова из Гражданского кодекса и объявил их мужем и женой.
– Можете поцеловать невесту, сказал судья.
Райан повернулся к Девон. Выражение лица ее было ужасно. Губы скривились от презрения. То, что выражали ее глаза, не мог прочесть только дурак. “Руки прочь! ” “Не прикасайся ко мне!”
