Девон, с расстояния всего в несколько сантиметров, смотрела на него большими, округлившимися, потемневшими глазами.
– Она станет называть тебя дурой, склонять на всевозможные лады. Тебе придется выслушивать упреки днем и ночью – в течение многих лет подряд.
Девон знала, что ее ждет: мать начнет плакать и распускать слюни, вспоминая, как жертвовала всем, чтобы вырастить ее и сделать счастливой… И, естественно, обвинит Девон, что она повернулась к ней спиной так же, как и ее отец.
– Беттина никогда не даст тебе забыть, что дом, в котором она и мой брат жили вместе, был бы переписан на вас, если бы ты согласилась выйти за меня замуж.
– Нет, – прошептала Девон. – Прекрати…
– Она не позволит тебе и минуты передохнуть, а будет постоянно капать на мозги, что ты отказалась от такого счастья. И рано или поздно, только для того, чтобы избавиться от этой грызни, ты согласишься стать миссис Райан Кинкейд.
У Девон задрожали губы.
– Ну хорошо, – прошептала она. – Допустим – теоретически, конечно, – что моя мать действительно хочет, чтобы… – Пересохшее от волнения горло не слушалось. – В общем, я понимаю причины, по которым она… склонна настаивать на принятии предложения твоего дедушки. Но… но почему он сделал это предложение? Я ведь знаю, какого он мнения о моей маме. Зачем же ему нужно, чтобы я – ее дочь – вышла за тебя замуж? – Она попыталась улыбнуться. – Может быть, он начитался “Пигмалиона”?
– Всему виной твой необычный интернат. Дед полагает, что там тебя научили хорошим манерам и ты станешь прекрасной женой.
– Там меня научили всему, что может потре-боваться в жизни, если стрелки часов перевести лет на двести назад, – с горечью сказала Девон.
– Деду кажется, что это придает тебе особое очарование, – скривив рот, произнес Райан. – Он считает, что идеальная жена та, которая не замечает, что на дворе конец двадцатого века.
– Так вот – сообщи своему ретрограду, что он совершил ошибку. Он хотел подыскать для тебя женщину без мозгов, без собственного мнения, угодливую. – У Девон даже сердце сжалось от негодования. – Я к таким не принадлежу.
Да, она другая, подумал Райан, глядя на нее в упор сверху вниз. Красивая, обольстительная.
Вела ли она тонкую игру или же не держала подобного на уме, но сейчас она была так соблазнительно-невинна, что в Райане разгорелось желание.
Он нахмурился, руки его упали с плеч Девон как неживые. Он отступил назад.
– Я ему все объяснил, – сказал он упавшим голосом.
