– Видишь, – шептал он, – совсем неважно где… – Он потянул ее за руку на одеяло и опустился рядом с ней… Она была не очень опытна. А Мэттью ласкал ее не спеша, как бы во сне, покрывая поцелуями каждый дюйм ее обнаженного тела. Его губы и руки были везде. Он целовал бедра, ступни. Потом его губы стали подниматься вверх, повторяя изгибы ее разведенных ног. Его ласки были похожи на сладкую пытку; ожидание для нес стало нестерпимым; ее дыхание прерывалось. И наконец, мужчина быстро и мощно проник в нее, и Энни громко вскрикнула и застонала от наслаждения, которого раньше не испытывала.
Когда все закончилось, они лежали рядом – рука Мэттью на ее талии, а ее голова у него на груди. Она тихо, устало сказала:
– Я думала, такое бывает только в кино или в книгах.
Он улыбнулся ей:
– Я точно знал, что такое иногда возможно в жизни, но у меня так произошло впервые. Мы и впрямь созданы друг для друга. Энни, девочка моя, слушай, я тебя люблю!
У нее заныло сердце, и она шевельнулась, пытаясь выскользнуть из его объятий.
– Мэттью, я…
– Не надо, – остановил он ее. – Все нормально. – Мартин, конечно, узнал в конце концов. Однажды он повернулся к ней, аккуратно положил кисть на банку с краской, чтобы не закапать кафельный пол на кухне, и спросил:
– Кто он, Энни?
Он старался говорить небрежно, но Энни слишком хорошо его знала и догадывалась, что Мартин пытается выяснить, какую угрозу несет лично ему ее новый знакомый. Его это очень задевало. Энни ответила:
– Мне мало что про него известно. Мы встретились месяц назад у Луизы.
Они стояли рядом, касаясь друг друга плечами, и молча смотрели за окно, на белый от голубиного помета карниз соседнего дома. Она не видела лица своего будущего мужа, но знала, что он нахмурился. Меж его бровей залегла вертикальная складка. Он осторожно спросил:
– Как ты считаешь, у меня есть основания для беспокойства по этому поводу?
Наступило долгое молчание.
«Решай, – говорила себе Энни. – Ну же, ты должна сейчас решиться!»
И уже понимая, что совершает предательство, чувствуя, как меркнет в глазах свет, она наконец прошептала:
– Нет…
Его рука обняла ее. У него на пальцах были пятна краски; Энни почувствовала, как он с облегчением распрямил плечи.
– Ну тогда я спокоен.
Пальцы Мартина сжали ее ладонь и сразу же отпустили. Мартин взял кисти и начал работать.
– Что это? – через минуту спросил он ее. – Предсвадебная лихорадка?
– Видимо, да, – невыразительно ответила Энни.
В эти секунды она одинаково ненавидела и себя, и Мартина за то, что ей приходится отказываться от Мэттью.
