Деньги, как только они заводились, он тратил не задумываясь. Мэттью очень любил вкусно поесть, поэтому он облачался в свой единственный приличный костюм и приглашал Энни на ужин в какой-нибудь фешенебельный ресторан, где, естественно, за один вечер исчезал его недельный заработок. Было видно, что он получает такое наслаждение от окружающей роскоши, прекрасной музыки, оживленной нарядной толпы посетителей и экзотических блюд, которые они заказывали, что у нее просто не хватало мужества, чтобы отказаться пойти с ним, или хотя бы настоять на том, чтобы самой расплатиться.
– Ты знаешь, – нередко говорил Мэттью, – по-моему, просто смешно, когда имеешь возможность все это позволить себе – и по каким-то дурацким причинам все время себя ограничивать. Мой отец всю жизнь каждый день обедает в таких местах, и единственное, что он заказывает – это кусок жареной камбалы и бутылку минеральной воды.
Когда деньги кончались, Мэттью никогда не огорчался. Он был просто неистощим в поисках разнообразных удовольствий, порой почти грошовых. Именно с ним Энни открыла для себя маленькие парки с тенистыми аллеями, солнечными полянами, о существовании которых она раньше даже не подозревала. С ним она видела больше картин и скульптур, древних соборов и памятников архитектуры, чем тогда, когда изучала искусство в колледже. Но где бы они не проводили время, чем бы не занимались, казалось, ничто не имеет значения, кроме главного – они вместе.
Мэттью был счастлив, если Энни удавалось побыть с ним хотя бы час или два. Кроме нее для него никого не существовало. Никогда еще Энни не ощущала так остро, как важны и прекрасны для другого человека каждый ее шаг, взгляд, слово.
И все их прогулки и развлечения, безумно дорогие или наоборот, совсем бесплатные, казались прекрасным, невероятным, волшебным подарком судьбы.
Уже потом, выйдя замуж, Энни часто возвращалась в своих воспоминаниях к тем скамьям на набережной Темзы, где они сидели летними вечерами, наблюдая за волшебной игрой серебристых огней на тихой глади реки, к таинственным, сладко пахнущим пылью прошедших веков залам Национальной галереи, к уютным крошечным кафе с их нехитрыми лакомствами и негромкой музыкой.
Вспоминая изысканные обеды и скромные завтраки, она часто думала, что дни, проведенные с Мэттью, были последними, когда она чувствовала себя молодой, беспечной и восхитительно легкомысленной. Мэттью сделал ей и еще один сказочно щедрый подарок: именно с ним Энни познала во всей полноте мир чувственных радостей.
