- Шоффе, теперь ты можешь снять платье, - сказала мадам. - Я воткнула все булавки. Что ты делаешь сегодня вечером?
- Встречаюсь с любовником.
- Очень жаль. Я надеялась, что ты пообедаешь со мной. Не люблю есть в одиночестве.
Постучав, в комнату вошла служанка.
- Вам звонят, Шоффе. Какой-то джентльмен.
Прежде чем я успела что-то ответить, мадам произнесла:
- Запиши фамилию и телефон этого джентльмена. Скажи ему, что Шоффе перезвонит позже.
- Но это, возможно, Иэн, - запротестовала я.
- Ты ему перезвонишь. Пусть он подождет... не будь слишком доступной.
- Проблема в том, что я действительно хочу быть с ним.
- Тем более это следует скрывать. У тебя красивые груди и превосходные длинные ноги. Я хочу, чтобы сегодня вечером ты надела темно-зеленое платье из муслина. Это одна из моих лучших работ, все пытаются скопировать её. Пусть он поведет тебя в ресторан с ярким освещением. Ты знаешь, что являешься для меня отличной рекламой.
- Спасибо, мадам.
Она провела рукой по моей спине.
- У тебя эффектная спина. Меня называют старой лесбиянкой. Но это неправда. Я - одинокая труженица, которой приходится конкурировать с Фатом и Ларошем, Балменом и Мейнбошером.
Она никогда не упоминала Шанель и Чиапарелли, своих главных соперниц-женщин. Она отказывалась признавать их существование (как и свою бисексуальность и связь с Рене). Однажды, когда я сказала, что проходила мимо дома Эльзы Чиапарелли на Рю де Берри, мадам велела мне замолчать.
- Она использует только шокирующий розовый цвет. Не желаю ничего слышать о ней и её монотонных работах.
Я надела простое кимоно, которые мы носили в промежутках между примерками, и посмотрела на висевшие на стене часы. Стрелки показывали без пяти минут пять.
- Если я не позвоню ему сейчас, он может уйти, а я не знаю, где мы обедаем.
Мадам шлепнула меня по ягодице - она нечасто позволяла себе такой игривый жест.
- Будь у меня дочь, я бы хотела, чтобы она походила на тебя. Звони своему богатому любовнику. Надеюсь, он поведет тебя в "Люка-Картон".
- Возможно, мы отправимся в "Серебряную башню".
Мы обе засмеялись, зная, что это ресторан для туристов. Там мы не рискуем попасть на глаза знакомым Полетт... Однажды я сказала ему, что мне приснился сон, в котором я убила его жену. Это было ложью, я лишь хотела увидеть реакцию Иэна. Изумление, страх. Мужчины не любят женщин, склонных к насилию. Они боятся их. Мне следовало догадаться об этом. Но к изумлению и страху Иэна примешивалась гордость. Мысль о том, что любящая его женщина совершает во сне убийство ради достижения своей цели, потешила тщеславие банкира, хотя он никогда не признался бы в этом.
