Пьер Верн в Нанте довольно потирал руки.
Его старший сын в Париже был очень недоволен собой. Всё шло не так, как надо. Дюма рекомендовал ему простейший способ найти самого себя.
— Для этого надо писать романы приключений, — сказал Дюма. — Попробуйте стать моим соперником. Я ни в чем не уступлю вам, это вас подстегнет; вы будете стараться, буду стараться и я. Таким образом вы достигнете своей меры, а я превзойду себя.
— Легко на словах, — вздохнул Жюль. — Мне не написать романа приключений, ничего не получится.
— Получится, — беззаботным тоном возразил Дюма. — Для этого необходимо иметь здоровый желудок, терпение и досуг.
— А талант?
— Талант? Что это такое? По-моему, талант — это трудолюбие. Садитесь и пишите. Утром пьесу, вечером роман, через неделю наоборот. Одно пойдет хуже, другое лучше, в результате что-нибудь выйдет очень хорошо.
Жюль соглашался: да, и то и другое заманчиво, и, конечно, романы приключений значительно лучше пьес, но для романа нужны деньги, отсутствие забот, солидная обеспеченность. Ежемесячное пособие от отца — это пока что единственная финансовая помощь. Романы заставят бросить юридический факультет, и тогда отец немедленно прекратит присылку пособия.
Новый знакомый Жюля, де Кораль, завсегдатай салонов и клубов, редактор газеты «Либертэ», сказал как-то:
— Вы нравитесь мне. Я люблю людей упрямых, одаренных, сомневающихся в себе и других. Пишите пьесу, только театр может дать славу и деньги.
— Никто не хочет понять меня, — уныло ответил Жюль. — Я не ищу ни славы, ни денег. Мне, как океанскому пароходу, нужен курс, понимаете?
— Океанскому, а не речному? — улыбнулся де Кораль.
— Жизнь — океан, — улыбнулся и Жюль.
Де Кораль с минуту о чем-то подумал.
— Не хотите ли познакомиться с Гюго?
Жюль побледнел. Ему не хотелось верить, что это возможно. Познакомиться с Гюго.. Бог мой! Шутит он, этот легкомысленный, богатый де Кораль, и шутит неостроумно, зло…
— Вам необходимо познакомиться с Гюго, — сказал де Кораль.
— А вы с ним знакомы? — спросил Жюль, бледнея еще больше.
— Я неизменный гость на его приемах, — ответил де Кораль. — Если хотите, мы пойдем к нему в следующее воскресенье. В два часа.
Жюль произнес только одно слово — самое короткое и самое энергическое из всех слов, какие только существуют на свете.
— О! — сказал Жюль, и на его широком лице бретонца пятнами проступила краска. Он был предельно взволнован.
— Разрешите сесть, — сказал он, опускаясь в кресло. — Это невозможно… — Жюль приложил руку к сердцу. — И не надо смеяться надо мною, не надо, пожалуйста! Оставьте меня с моими мечтами, они так дороги мне!..
