— Постучите, я загадал: если Александр отзовется — вы будете счастливы и богаты.
Жюль ударил в дверь кулаком. Немедленно послышался густой, певучий бас:
— Черт! Кто? Можно!
Арпентиньи и Жюль вошли в кабинет Дюма. Знаменитый романист сидел перед столом верхом на стуле и, перекинув руки через его спинку, писал, судя по размашистым движениям, очень крупными буквами. Стол был закидан исписанными листами бумаги. Дюма продолжал писать, не обращая внимания на вошедших. Он был в коротких синих штанах и ярко-синего цвета сорочке с расстегнутым воротом. Арпентиньи сказал:
— Александр, мы к тебе.
Дюма поднял голову, отложил перо, встал. Жюль ожидал увидеть нечто высокое и громоздкое и потому очень поразился, когда из-за стола вышел человек невысокого роста, с атлетически развитой грудью и плечами. Щеки Дюма лоснились от пота, всклокоченные волосы стояли густой мохнатой шапкой. Дюма был похож на борца, только что возвратившегося из цирка и решившего написать отцу и матери о своих успехах на манеже.
— Молодой писатель Жюль Верн, которого я полюбил, как только увидел, приехал из Нанта, чтобы познакомиться с тобой и просить советов и критики, — тоном декламатора произнес Арпентиньи.
— Здравствуйте! — загремел Дюма и протянул Жюлю короткую волосатую руку.
Жюль вложил свои тонкие длинные пальцы в инструмент для выжимания и сдавливания и поморщился от боли. Дюма расхохотался. Казалось, смеется не человек, а стены огромного кабинета, в котором он находится, массивная мебель и самый воздух, пропитанный запахом сигар. Когда Дюма смеялся, толстые губы его оттопыривались и глаза сверкали, словно освещенные изнутри.
— Здравствуйте, месье Жюль Верн! — раскатисто пробасил он еще раз. — Помогите мне! Фраза перестала слушаться меня! Все шло гладко — я уже придумал название для книги, я уже начал вторую главу, и вдруг — стоп! Черт знает что! Я не знаю, как сказать, что пошел сильный дождь!..
— Хлынул ливень, — подсказал Арпентиньи, располагаясь в кресле-качалке.
— Плохо! — Дюма даже ногой топнул. — Что значит — хлынул! Мне нужен сильный дождь, а ты — ливень! Что скажете вы, Жюль Верн из Нанта?
— Простите, как я могу… — пролепетал Жюль. — Как я могу давать советы Александру Дюма! Помилуйте!
— Вы ничего не знаете, вы ничего не понимаете! — Дюма замахал обеими руками. — Вся десятая глава «Графа Монте-Кристо» написана под диктовку старого попугая Круазе. Он сидел вот в этом кресле и диктовал. Я исправлял его ужасный, отвратительный слог. Ну, что же относительно дождя?
