— Если хочешь, я зайду в редакцию и справлюсь о твоей поэме, — предложила Жанна. — Только скажи, пожалуйста, зачем тебе эти карточки?
— Так. Не знаю. Нужно, — рассеянно ответил Жюль. — Это сильнее меня. Это, в конце концов, страшно интересно, интереснее всего на свете!
— Я всё же зайду, хочешь?
— Гм… Что ж, зайди. Спасибо, Жанна. Ты лучше всех, кого я только знал в моей жизни,
— Ну это, конечно, из парижских романов, — сказала Жанна, и Жюль согласился, что из всего им прочитанного в голове остается одна чепуха, пригодная для того, чтобы насмешить приятеля.
— Только один Диккенс, только он один! — заявил Жюль. — Я очень люблю этого писателя. Ты читала его роман «Оливер Твист»?
Жанна отрицательно качнула головой. Жюль всплеснул руками:
— Не читала? Не шутишь? Как много ты потеряла, Жанна! Скорее, как можно скорее иди в библиотеку за этой книгой! А потом прочти «Записки Пиквикского клуба».
— Интересно?
— Очень! — воскликнул Жюль, на секунду закрывая глаза. — Дай мне слово, что ты прочтешь эти романы! Ну, вот и хорошо. А сейчас… Боже, и я могу думать о моей поэме после Диккенса!..
Минут через десять Жанна вышла из помещения редакции. Она была возбуждена до последней степени.
— Принята, Жюль, принята! — крикнула она и сунула ему в руки толстый квадратный пакет: — Бери! Здесь карточки. Сто штук. Бенуа просил передать, что эти карточки он дарит тебе, но взамен ему нужна нотная бумага для тех маршей, которые он будет переписывать для тебя. Мне понравился твой Бенуа. Он похож на Лафонтена, правда?
— Красивее Лафонтена, — подумав, ответил Жюль. — Он похож на Диккенса, — его портрет я видел в одном журнале. Да, Жанна, надо написать стихи о Диккенсе и посвятить ему.
— И послать ему в знак уважения от читателя, — подсказала Жанна.
— Неудобно как-то, — смутился Жюль. — Такому Человеку! Такому писателю! От какого-то Жюля Верна…
Глава шестая
Глобус внутри и снаружи
— Жюль, тебя папа зовет!
— Зачем, не знаешь?
— Не знаю. Он сказал: увидишь своего братца — пошли его ко мне.
— Он так и сказал: «братца»?
— Так и сказал. Он очень часто так говорит.
— Гм… Когда он так говорит, очки у него на носу?
— Да при чем здесь очки, Жюль! Просто-напросто папа хочет видеть тебя!
— Только видеть или видеть и говорить? Очки в таких случаях играют большую роль, мой милый!
— Да ты что, боишься отца? Ты в чем-нибудь провинился?
— Возможно, что и провинился, но у меня много провинностей, потому-то мне и хотелось бы заранее знать, по поводу какой именно желает говорить со мною папа. Понял?
