— Стой! Ты разве не знаешь, что часки обязаны обходить город стороной? Здесь остановился на ночлег сын Солнца.
Синчи послушно остановился, но вспомнил о золотой бляхе и показал ее воинам. Они внимательно — насколько это было возможно в полутьме — осмотрели ее, потом один побежал куда-то и вернулся со старшим по Званию.
В сумраке ночи Синчи различил шлем, украшенный перьями, но, чувствуя безразличие ко всему на свете, даже не поклонился.
Начальник стражи взглянул на золотой знак и жестом руки отстранил воинов.
— Можешь пройти. Но прошу тебя идти тихо, так как сын Солнца отдыхает. Тебе нужно что-нибудь?
— Я хочу есть, — коротко ответил Синчи и почти непроизвольно добавил: — И еще мне нужны листья коки.
— Ты получишь все это на сторожевом посту. Там, где горит огонь.
Когда Синчи отошел уже на несколько шагов, до него долетел гневный начальственный голос:
— Глупцы! Разве вы не знаете, что каждый, у кого есть такой знак, может идти всюду, куда ему нужно, и требовать всего, чего захочет?
— Но это же обыкновенный часки!
— Значит, не обыкновенный, если у него такой золотой знак.
Когда Синчи, сытый и снабженный всем необходимым, снова бежал, уже миновав город, ему постоянно вспоминалась услышанная фраза: «Каждый, у кого есть такой знак, может, идти всюду, куда ему нужно, и требовать всего, чего захочет». Потом он вспомнил краткий наказ: «Иллья из Кахатамбо». И снова: «Каждый, у кого есть такой знак, может идти всюду, куда ему нужно, и требовать всего, чего захочет».
Только об этом он и помнил. В этих двух фразах для него сосредоточился сейчас весь мир. Синчи не особенно торопился. Он вспомнил слова жреца из Куско, что вполне достаточно, если он окажется в Юнии за два дня до прибытия двора. Возбуждение, которое помогло ему быстро преодолеть расстояние от Силустани до столицы, теперь совсем угасло, и только где-то в глубине его равнодушного и отупевшего мозга сохранились слова наказа. Только это. Листья коки, которые он все еще продолжал жевать, заглушали все мысли и чувства.
Он бежал по главной дороге через Айякучо, Уантаго, Чапас в Юнию. Здесь все было подготовлено для встречи приближающегося сапа-инки. Синчи, нес кипу, окрашенный в цвета, которые означали, что речь идет о деле самого властелина, показывал золотую бляху, и его повсюду принимали с почетом, словно личного посланца сапа-инки.
Сторожевые посты и тамбо для путников широко открывали перед ним двери и снабжали его всем, чего он ни требовал.
