В том месте, где карниз расширялся настолько, что можно было даже присесть, Синчи остановился.
— Самое страшное позади. Теперь будет легче. Может быть… может, пожевать немного листьев коки?
— Ты всегда жуешь листья коки? — с нескрываемым презрением спросил инка. — Не можешь без этого жить?
— Нет, нет, — живо запротестовал Синчи. Он вспомнил о своих раздумьях, однако постыдился рассказать инке об этом. — Я не люблю коку. Хотя все часки жуют ее. Гонцу нужна выносливость, приходится бегать ночами, в мороз… Но я не жую коки.
— Это твое дело! — коротко оборвал его Кахид
— А ты, великий господин? Ты не привык к нашим горам, а листья коки придают силы…
Он смутился, встретив холодный, бесстрастный взгляд ловчего, и поспешно спрятал в сумку связку листьев.
Кахид присел на каменный выступ. Отдыхая, он сосредоточенно думал. Верно учат жрецы: не следует объяснять простому народу, покоренным племенам, когда кока — это благословение богов, а когда — несчастье. Пусть себе жуют листья, пусть будут послушны, пусть трудятся в поте лица.
Внезапно Синчи вскочил и схватился за дротик. На склоне горы в серой клубящейся мгле что-то зашуршало.
На мгновение воцарилась напряженная, ничем не нарушаемая тишина, наконец на самом краю пропасти, почти рядом с путниками послышались топот, свист, фырканье и тотчас же замерли, растаяв во мгле.
— Что это было? — спокойно спросил Кахид.
— Вигони, великий господин! — Синчи от волнения забыл о своем страхе перед лавиной и уже громко продолжал: — По тропе шли вигони! А это значит, что буря миновала и скоро подует теплый ветер! Охота будет удачной, великий господин.
— Все должно быть удачным, все, что делается по велению сына Солнца, — торжественно ответил ловчий.
Прежде чем они достигли второго перевала, туман поредел, приобрел золотистый оттенок и рассеялся, обнажив уступы скал. Теперь отчетливо видна была пропасть, обрывающаяся у их ног. Наконец туман исчез окончательно, словно отдернули занавес. Только вдали над первым перевалом еще тянулись легкие, тающие облака.
Синчи обернулся, смерил взглядом пропасть и узкую тропку, по которой они прошли, и покачал головой.
— Хорошо, великий господин, что тучи скрывали это от наших глаз. Страшная дорога.
Инка равнодушно пожал плечами.
— Ты думаешь, я испугался бы? Или, по-твоему, я не знал глубину этой пропасти?
— Ты все знал, великий господин.
— Разумеется. Разве ты не заметил, что я несколько раз бросал в пропасть камни? Они мне сказали, насколько она глубока.
