— Медведь! Великий господин, ведь это был медведь! — Синчи дрожал от волнения.
Все вскочили, возбужденные и потрясенные схваткой, за которой они наблюдали со скалы. Первым опомнился Кахид.
— Да, ты говорил правду. Это был медведь, достойный копья самого сапа-инки. Жаль, что этот зверь погиб. Он мог бы великолепно завершить охоту.
— Великий господин, ты думаешь, что…
— Конечно. От него и от ягуара только мокрое место осталось. Они сорвались со скалы и рухнули в пропасть.
— Ягуар… — теперь Синчи уже пришел в себя, и ему вспомнились местные легенды. — А может, это был могучий дух, уака? Так поговаривают люди.
— Молчи! О таких вещах позволительно говорить только жрецам, — оборвал его ловчий. Но сам он долго молча всматривался в мрак ущелья, туда, куда сорвались оба хищника.
Два громадных черных зверя — ягуар и медведь, — схватившиеся насмерть здесь, куда должен прибыть сам сын Солнца Уаскар, — это и в самом деле предзнаменование. Движения большой кошки, ягуара, были проворнее… Ну, конечно, теперь он понял. Он был столь же проворен, как Атауальпа. А этот медведь… могучий и неторопливый. Не он ли воплощение Уаскара?
Ловчий, который принадлежал к окружению царствующего инки и был посвящен — так ему по крайней мере казалось — во все тайны двора и дворцовой политики, забеспокоился. Если бы хоть знать, который из этих двух хищников вышел победителем. Тогда можно было бы сделать какие-то выводы… Однако тьма и пропасть поглотили и того и другого.
Необходимо рассказать о схватке кому-нибудь из жрецов, пусть объяснят. Лучше самому уильяк-уму. Он вернее других умеет толковать всякие предзнаменования и указания бога Солнца. Именно ему необходимо сообщить о том, что два черных хищника бросились друг на друга сразу же после захода солнца. Это может оказаться важным, очень важным знаком.
И ловчий, уже вполне владея собой, повелительным тоном обратился к сопровождающим его воинам и Синчи:
— Я запрещаю вам рассказывать кому-либо о том, что Здесь произошло! Боги не терпят болтовни. Вы ничего не видели! Понятно?
— Мы ничего не видели, великий господин, — послушно отозвался один из воинов, склонив голову.
Синчи, по привычке гонца, тотчас же повторил вслед за ним:
— Мы ничего не видели, великий господин. Однако, когда они отправились разыскивать удобное место для ночлега, Синчи украдкой, боязливо покосился в сторону почти уже неразличимого ущелья.
