В воскресенье после обеда, подъехав к дому Молли, Джек увидел издалека, как она вместе с родителями грузит в багажник «лексуса» чемоданы. Волна облегчения захлестнула его, когда он сообразил, что Молли провожает отца и мать в аэропорт. Он не знал, как объяснил бы свой приход ее родителям. Да что там – не знал даже, как объяснить его самому себе. Знал только, что больше так жить не может.
Он полагал, что сможет пережить гнев Молли, и, пожалуй, вправду пережил. Но тоскливый взгляд ее, подмеченный вчера в кафе, не давал ему покоя. Джек не мог есть, не мог спать – перед глазами стояло ее лицо. Черт побери, что он такого сделал? Чем заслужил это наказание?
«Признайся лучше, что тебе без нее одиноко, прошептал на ухо какой-то ехидный голос, – а несчастный вид Молли – удобный предлог, чтобы к ней заглянуть…» Но Джек не стал обращать внимания на такую чепуху. Дождавшись, пока «лексус» скроется за поворотом, он заехал в ресторан, чтобы скоротать время до возвращения Молли, а заодно и поесть – со вчерашнего обеда с доктором Тимом он не проглотил ни кусочка.
К дому Молли он вернулся, когда солнце уже клонилось к закату. Ее белоснежная машина на стоянке перед домом была хорошо заметна. Джек припарковал свой «блейзер» на другой стороне улицы и вышел.
«А что это, интересно знать, ты так разволновался?» – поинтересовался все тот же язвительный голос. Джек послал наглый внутренний голос к черту. Порой ему действительно бывает одиноко. Что ж, он сам выбрал свой путь.
«Я тоскую по Молли, потому что меня тяготит одиночество, – только и всего, – говорил он себе, входя в подъезд. – А она томится, потому что впервые в жизни переживает крушение любви. Это очень тяжело. Я должен помочь ей, облегчить ее страдания – и не только из доброты, но и по велению здравого смысла. Чем скорее она оправится и вернется к нормальной жизни, тем лучше будет для нас обоих».
Она открыла дверь почти сразу, но Джек едва ли заметил ее удивление. В глаза ему бросилось совсем другое. Шелковистые золотые волосы, персиковая кожа, округлости тела, подчеркнутые розовым атласным халатом. Халат был длинный, до пола, однако держался на одном поясе, и в просвете Джек заметил тонкую полоску белоснежной плоти.
В жизни своей он не встречал более сексуальной женщины!
– Что тебе нужно? – спросила Молли. Она не пригласила его внутрь – напротив, стояла в дверях, скрестив руки на груди, словно собиралась костьми лечь, но его не пропустить.
