– А вдруг он сам окажется бедняком? Ведь и ты когда-то была богатой, денег куры не клевали.
– Уверяю тебя, деньги – только часть благ, которыми он тебя одарит. Что с того, что я разбогатела, зато не смогла дать тебе достойной жизни, работы, благополучия. Пришлось тебе идти по жизни, размахивая кулаками, чтобы заткнуть рты злоязычникам, трепавшим мое имя.
Он задумался, и ему показалось на миг, что все это сон.
– Ты вправду веришь, что я найду его? – спросил он.
– Чует мое сердце, что он жив и ты найдешь его, если не будешь впадать в отчаяние или медлить.
Он покачал головой уныло, с недоверием.
– Значит, все-таки искать? Если мои враги пронюхают про эту историю, думаешь, не постараются объявить меня помешанным?
– А что они скажут, если ты в конце концов станешь сутенером? Нет уж, для тебя иного пути нет, кроме как отправиться к нему.
Она закрыла глаза, пробормотав: «Как я устала…» Он предложил ей поспать, отложив разговор на завтра. Снял с нее туфли и накинул покрывало. Она нервным движением скинула его с груди, и он не стал поправлять. Вскоре послышался ее храп.
На следующий день проснулся часов в девять утра после долгой ночи, проведенной в тревожных раздумьях. Пошел в другую комнату будить мать и обнаружил, что она мертва. Умерла во сне? Или звала его перед смертью, а он не услышал? На ней была та же одежда, в которой она вышла из тюрьмы.
И вот теперь он с удивлением вглядывается в свадебную фотографию. На ней – его родители, какими они были тридцать лет назад. Внимательно рассмотрел лицо своего отца. Действительно, красивый парень. Явно вид человека, уверенного в себе. Лицо холеное, с удлиненным полноватым овалом. Высокий лоб, турецкая феска-торбуш слегка набекрень вправо. Это лицо ему теперь не забыть. И верно сказала мать, что он – копия его, настолько, впрочем, насколько луна на бумаге имеет отношение к луне в небесах. В соседней квартире начали сходиться приглашенные. До него донеслись звуки музыки, а в комнате покойной зазвучали стихи из Корана. Все смешалось: где сон, где явь? Мать, голос которой еще слышится в ушах, умерла. Мертвый отец воскрес. А ты, банкрот, преследуемый прошлым, запятнанным проституцией и преступлением, хочешь чудом обрести благочестие, свободу и покой.
