Это была лаборатория, устроенная великим герцогом Курляндским, согласно моим указаниям, в его собственном дворце.
Солнце, опускавшееся к горизонту, ярко освещало комнату, широкие окна которой оживляли эмалевые глаза мертвых животных, сверкали на посуде и окружали меня самого ярким блеском.
Послышался стук в дверь.
Я отвечал не шевелясь:
– Кто бы ты ни был, войди.
В лабораторию вошел герцог, одетый, согласно преданиям, в длинное платье без пояса, с непокрытой головой и босиком.
– Кто ты? – воскликнул я. Он ответил:
– Я один из князей земли, где мы находимся.
– Ты меньше червя той земли, в которой мы будем покоиться, – отвечал я. – Горе тому, кто гордится своим положением или рождением в убежище науки и истины! Горе тому, кто зовет себя князем в присутствии того, в ком ожили знаменитые маги прошлого: Озирис, который был Богом, Орфей, который был пророком, Аполлоний Тианский, называвший Христа братом, Раймонд Лиль, срубивший древо познания добра и зла, Николай Фламель, умерший бедняком под золотым дождем, который он проливал на весь мир; Жером Кардан, истинный аскет, дух которого освободился от земной оболочки, Корнелий Агриппа, которому император и папа посылали посольства; и, наконец, величайший из всех, Филипп Теофраст Бомбаст, прозванный Парацельсом, безупречный пьяница, живший в вечном мистическом возбуждении и излечивающий на большом расстоянии силой своего взгляда. Под этими упреками герцог Курляндский опустил голову.
– Скажи, что ты человек, – этого достаточно, – продолжал я, – и старайся быть им. Чего ты желаешь?
– Я скромный профан, сгорающий от желания быть посвященным.
– Ты требуешь слишком многого. Посвященный, как это докажет мудрец, который родится через двадцать три года, шесть месяцев и двенадцать дней, есть тот, кто владеет лампой Тримежиста, плащом Аполлония и посохом патриархов.
– Я довольствовался бы званием адепта.
– Ты требуешь у меня еще большего. Адепт – это тот, кто мыслью и делами возвышается до божества. Отказался ли ты от всех предрассудков и страстей? Убежден ли ты, что дорожишь разумом, истиной и справедливостью более всего на свете? Чувствуешь ли ты себя способным повиноваться четырем магическим глаголам: знать, сметь, хотеть, молчать? Бели ты можешь от всего сердца ответить «да» на эти вопросы, то я введу тебя в Священное Царство, которое есть царство магии.
– Мне это не так представляется, – сказал герцог. – Я хотел бы иметь философский камень, который превращает в золото все металлы, охраняет от всех болезней и обеспечивает молодость, красоту и бессмертную жизнь.
