– Я присмотрю за Николь, пока вас не будет, – пообещал Умани.
– Хорошо, – сказал я. – Мне бы не хотелось, чтобы эти жулики снова добрались до нее. Видите ли, ее пытали.
– О, боже! – Умани подскакал ближе к девушке и опустил длинную шею, уставясь на нее здоровым левым глазом. – Что они с вами сделали, дорогая?
– Вначале, – сказала она ему, – они кололи мой живот папоротниковыми спицами, а это больно!
Она показала живот и следы уколов.
– Затем они меня изнасиловали, – сказала она деловито.
– Как ужасно! – воскликнул доктор Умани.
– Да нет, вообще-то, – сказала она. – Меня насиловали много раз. Это не так уж и плохо, когда привыкнешь.
– Я лучше отчалю, – заявил я.
– Не раньше, чем я изложу вам условия, – возразил Умани.
– Какие условия?
– На которых основан киднапинг. Каждый киднапинг имеет условия. Вам следует прихватить их как часть багажа.
– Шпарьте, – сказал я.
– Я лучше воссоздам сцену, – сказал Умани. Он уселся перед дверью в лабораторию и задрал два передних копыта. Левый его глаз с безмерной печалью уставился на меня. Это длинные ресницы создавали такой эффект. Каждый жирафоглав выглядит печальным.
– Мы получили закуску в городской секции Ням-Ням, – стал рассказывать он. – Я в теле великолепного старого банджиста, джазового певца, моя дочь Исма и мой двоюродный брат, Варлаг. Мы заказали легкую трапезу из кислого молока и жареных нобурнов и сидели за ням-столом, собираясь приступить к еде, как вдруг стена здания растаяла.
– Какой материал? – осведомился я.
– Вы озадачены?
– Да, из чего оно было сделано?
– Глинокирпичная и полиметаллическая надстройка и с почти каменным основанием, насколько я мог определить.
– Значит, они должны были использовать теталорный деэнертизатор «эмерс» с вращательным цилиндром 20—40, – сказал я.
– Весьма возможно, – сказал Умани с явным раздражением. – Я не оружейный эксперт, мистер Спейс. Могу ли я продолжать?
– Конечно.
– Когда стена растаяла, я немедленно почувствовал, что мы там стали лишними. Следовательно, я бросился к Исме, чтобы защитить ее своим телом. В Ням-комнату вошли твое мускулистых Луни.
– Те самые, что выключили из игры ваше ирландское тело?
– Те самые. Они ворвались и грубо сбили Варлага на пол, что, естественно, отрицательно сказалось на состоянии его печени. Они нашпиговали мое тело джазового певца нитрошарами и удалились вместе с Исмой, пробормотав при этом имя Кэйна.
– А что же насчет условий? – нетерпеливо спросил я.
Умани фыркнул, ноздри его раздулись.
