- Чтоб ноги твоей здесь не было!
Некоторое время Хосров-муэллим со студентом шагали молча, и вдруг студент, не имея больше сил сдерживаться, зашмыгал носом, завсхлипывал, а когда слезы докатились до губ, почувствовал во рту их соленый вкус и разрыдался. А Хосров-муэллим молча шагал рядом...
... Когда пришел наконец автобус и они сели, студент Мурад Илдырымлы успокоился и теперь снова стыдился своей беспомощности, своей ничтожности. Хосров-муэллим сидел напротив, вперив взгляд в неведомую точку. В глазах Хосрова-муэллима студент увидел такую боль, какой еще никогда в жизни не видел в глазах ни у одного человека.
5
Костер
Разноцветный, грозный большой петух, вытянув толстую, как у гуся, шею, сел на ветку старой груши и закричал матерым голосом. Фаэтонщик Ованес-киши заворочался на сиденье, помахивая поводьями и глядя на разноцветного петуха поверх сложенного из высохших ежевичных кустов забора, закричал в сторону двора:
- Уж полдень прошел, ара, учитель!... Ара, быстрее, да!... - Потом фаэтонщик Ованес-киши проворчал себе под нос: - Ара, мусурман, собрался в соседнее село, а так прощается с домом, будто в Америку едет!...
Кони, впряженные в фаэтон, опустив головы, отдыхали, набирались сил перед дальней дорогой; кони привыкли, что фаэтонщик Ованес-киши разговаривает сам с собой.
Хосров-мэллим, учитель русского языка гадрутской школы, весеним утром 1929 года уезжал на месячный семинар. Его направил в Шушу Комиссариат народного образования Азербайджанской ССР. С вечера учитель договорился, что его отвезет Ованес-киши, возивший пассажиров-клиентов между Шушой и Гадрутом, ставший вместе со своим фаэтоном и своими разговорами частью прекрасной дороги Гадрут - Шуша, такой же неотъемлемой частью, как извилистые подъемы, как леса, как отвесные скалы.
Грозный петух, вцепившийся грубыми и мощными когтями в ветку старой груши, опять прочищал горло хриплым криком, но не успел он снова кукарекнуть, как Ованес-киши опять позвал:
- Ара, учитель!... Ара, полдень уже!...
Петух бросил на фаэтонщика Ованеса-киши косой и сердитый взгляд с грушевого дерева, с возмущением спрыгнул во двор и стал прохаживаться между курами, выпятив грудь, держа голову прямо, строго гогоча.
Фаэтонщик Ованес-киши обычно выезжал рано утром из Гадрута в Шушу и во второй половине дня, взяв пассажиров в Шуше, возвращался в Гадрут. Теперь он был раздражен, что вот так теряет время перед воротами Хосрова-муэллима:
