Иван долго потом бродил среди развалин по территории древней Олимпии, которую Высший Совет Земли объявил заповедной зоной. Кое-что в соответствии с обнаруженными древними свидетельствами было реставрировано. Вновь бурлил многоводный Алфей, долина которого явилась колыбелью Олимпийских игр эллинов. Вокруг в июльском мареве громоздились горы и холмы, сглаженные быстротекущим временем. Суровцев перешел по мостику через русло высохшего ручья и еле приметной тропинкой поднялся в гору. Нещадно палило солнце, пахло полынью, мятой, по обе стороны тропки самозабвенно стрекотали цикады. «Сколько же тысяч ног прошло по этой каменистой почве», – подумал Иван, вытирая лоб. Ему показалось, что здесь, на земле Эллады, явственнее, чем в любой другой точке Земли, ощущаешь преемственность поколений. Однако кое-что на этом поступательном пути, видимо, теряется – и, быть может, безвозвратно.
На вершине Суровцев остановился. Отсюда хорошо был виден окаймленный кустарником храм Геры, супруги Зевса, – великолепное сооружение недавно восстановили. Близ этого храма некогда проходили Героиды – женские спортивные игры, подобные Олимпиадам. За храмом Геры выстроились в ряд несколько строений – каждое на свой лад. Портики, арки, колоннады… Каждый независимый город Древней Эллады почитал за честь выстроить здесь собственное здание, в котором хранились богатые дары Олимпии. Немало пришлось повозиться реставраторам с портиком Эхо. Древние не ведали усилителей и микрофона: глашатай объявлял победителей в этом портике, и хитрое эхо семикратно повторяло их имена. Не так ли в ослепительный час прозвучало здесь некогда и имя Фаилла, секрет прыжка которого Суровцев пытается ныне раскрыть, чтобы передать его Тобору?..
Нет, секрет этот так и не удалось раскрыть до конца, хотя несколько раз казалось, что решение вот-вот отыщется. Поиск, однако, не пропал даром
– ученые Зеленого городка во многом обогатились. И всю новую для них информацию о технике прыжка привили Тобору…
Между тем на дальнем полигоне, откуда велась передача, сгустились сумерки. Вдали, на самом краю условного мира, созданного инженерами полигона, заполыхали малиновые зарницы. Суровцев понял – это отблески лавы. Да, предстояло последнее испытание. Тобор мощными прыжками поднимался в гору, вновь напомнившую Ивану холмы Древней Эллады – неизвестно по какой ассоциации. Как только ни старались Суровцев и его коллеги – воспитатели белковых систем раскрыть секрет прыжка древних атлетов! Они изучали о древних Олимпиадах всю информацию, которую только удавалось отыскать, и просеивали ее сквозь сито ЭВМ, надеясь, что хоть какие-то нужные крупицы осядут в ячейках логических схем. Были и такие, кто попросту сомневался в достоверности древней надписи, выбитой на мраморной плите. Но таких были единицы. Быть может, секрет прыжка древних заключался в особой разминке, рецепт которой оказался утерянным? В специальной тренировке? Быть может, дальности прыжка способствовало – чем черт не шутит! – то, что атлеты перед спортивным состязанием натирались оливковым маслом?! Ничего не следовало отвергать с порога.
