Итак, во второй раз за один день Джулианна согласилась на то, чтобы её лошадь вели под уздцы, и во второй раз поехала с закрытыми глазами.
Д'Эскриве вовремя предупредил её, что ворота уже совсем рядом. Джулианна взяла поводья и спокойно проехала сквозь ворота к конюшням. Там она отдала Мериссу на попечение мальчика-раба и вместе с д'Эскриве и Блезом дождалась появления отставших. Кстати, она отметила про себя, что Маррон все ещё красен как варёный рак.
Когда Маррон и Элизанда спешились, оруженосец посмотрел на д'Эскриве, словно спрашивая разрешения уйти. Рыцарь жестом остановил его.
— Маррон, не мог бы ты прийти после ужина, если я попрошу?
— Да, сьер.
В его голосе Джулианне послышалась почти мольба, словно юноше самому очень хотелось прийти.
— Хорошо, так и сделаем. Мадемуазель Джулианна, не позволите ли вы мне навестить вас этим вечером в ваших покоях? Я думаю, что для соблюдения правил приличия нам хватит присутствия вашей компаньонки и моего благочестивого оруженосца.
— Благодарю вас, сьер Антон, я буду очень рада. Вечера были скучнее всего, потому что время между закатом солнца и сном было очень трудно убить.
— Прекрасно. Тогда после ужина Маррон проведёт меня к вам. Что ж, до вечера, мадемуазель Джулианна, мадемуазель Элизанда…
Взмах рукой — и рыцарь исчез. За ним, слегка смущаясь, последовал Маррон, неуверенно поглядевший назад и неуклюже попрощавшийся.
Элизанда хихикнула, но Джулианна не сказала ни слова и оставалась задумчивой весь путь до покоев.
Зачем пленника посадили в бочку?
Этот вопрос занимал их больше всего весь тот час, что оставался до вечерней молитвы, и ещё час, пока они вместе ели в комнате. В самой мысли посадить человека в бочку было что-то смешное и зловещее одновременно. Они посмеялись, но несколько искусственно; Джулианне не нужно было предсказание д'Эскриве о смерти и муках, чтобы не слишком веселиться.
— Мальчишки в Марассоне, — медленно сказала она, — играют в такую игру: подбирают на улице собаку и сажают в бочку. Потом они катят бочку по всему городу, а когда устанут, сбрасывают в реку и спорят, сколько она проплывёт по водопадам. Эта игра называется «Посрамление брата императора».
— Правда?
— Братья всегда были помехой. Трон императора — небезопасное место, если у тебя есть брат. Когда нынешний император вступил на трон, у него было три брата, а теперь только один.
— А остальные где — хранятся в стоящих в подвале бочках?
— Одного отравили, а другой погиб на войне, хотя скорее всего не от рук врагов. Но детская игра гораздо старше. Говорят, что когда страной правил какой-то прапрапрадядя нашего императора, он имел обыкновение сажать членов своей семьи в бочки и катать по городу, чтобы были покорнее. А ещё говорят, что любимым способом казни у него было посадить человека в бочку и пустить по речным водопадам. А иногда за этим человеком плыла вся его семья. Не знаю, правда ли это. Я никогда не говорила с теми, кто мог бы помнить те времена.
