«А ведь ты сама шла сюда», — подумалось Джулианне, но она промолчала.
До первого поворота Джулианна старалась держаться той стороны тропы, где была стена, и не подходила близко к пропасти. Позади слышался мерный топот лошади Блеза и лёгкое цоканье копыт Мериссы. Вдруг они сменились ржанием и громкой бранью сержанта, позабывшего, что рядом с ним дамы.
Девушки обернулись и увидели, что сержант изо всех сил тянет Мериссу за поводья, а та встаёт на дыбы и мечется так, что сержант и его конь с трудом удерживаются от падения. Джулианна задохнулась; Элизанда ахнула и сорвалась с места.
Она бросилась назад, проскользнув между скальной стеной и сердито храпящим жеребцом Блеза, подскочила к Мериссе, схватилась за седло и неловко, цепляясь юбками и едва удерживаясь на взбешённой лошади, вскочила ей на спину. Потом, наклонившись вперёд за разукрашенными поводьями, девушка прижалась к потной шее кобылы и быстро зашептала что-то ей на ухо, одновременно заставляя её отвернуться от пропасти.
Джулианне показалось, что прошло всего мгновение, но это наверняка было не так. Вскоре Мерисса уже стояла спокойно, подчиняясь рукам и голосу Элизанды.
— Отпустите повод, сержант, — услышала Джулианна её чистый голос. — Просто Мериссе нужен седок, без него ей неуютно.
Блез фыркнул, огляделся, посмотрел на Джулианну так, словно та его предала. «Она не позволит никому, кроме меня, сесть на неё», — вспомнила Джулианна свои слова и вспыхнула от стыда за ложь. Сержант бросил поводья, предоставляя Элизанде их подобрать.
Так они и шли до конца. Джулианна шагала в одиночестве и чувствовала горькую обиду. Одной рукой она касалась стены, что придавало уверенности и увеличивало позор, а сержант и её подруга ехали позади.
У подножия горы Элизанда без единого слова соскользнула с лошади, придержала голову Мериссы, чтобы Джулианне было удобнее сесть в седло с высокого камня, а потом, улыбаясь без малейшей самоуверенности, уселась на тот же самый камень, словно говоря: «Идите катайтесь, а обо мне не беспокойтесь».
Джулианна все никак не могла насытиться свободой и пускала Мериссу галопом по сухой пыльной равнине. Она знала, что чуть позади от неё скачет Блез, но не оборачивалась, не желая видеть его лицо. Век бы не видеть ни его, ни Элизанды! Джулианна знала, что ведёт себя по-детски, но не могла сдержать обиды, надеясь только, что ветер выдует горькое воспоминание у неё из головы.
Пыль жалила глаза. Джулианна зажмурилась, полностью уверенная в своей лошади, — и едва не потеряла одновременно доверие, уверенность и равновесие, а также достоинство и, возможно, жизнь.
