Но Брат Шептун пока молчал, а здесь от Маррона тоже требовалось послушание; если и не послушание брата рыцарю согласно Уставу — он не знал или не мог вспомнить, требуется ли оно, — то послушание простолюдина дворянину, а к этому Маррон был привычен всю свою жизнь. Маррон стоял там, где ему было сказано, и смотрел на фехтующего сьера Антона.
Теперь он понял, почему рыцари надевают кольчуги даже на учения; понял до конца и то, почему так долго продержался в своей первой схватке. Пока сьером Антоном не овладела ярость, он всё время помнил об остроте своего оружия и о том, что на Марроне нет доспеха, и каждое движение рассчитывал осторожно. В схватке же рыцарей с рыцарями, одинаково обученными и вооружёнными, одетыми в одинаковые кольчуги, таких предосторожностей никто не предпринимал. Маррон не то что пяти минут, и одной бы не выстоял бы против такой умелой атаки, а любой из ударов, высекавших искры из кольчуг, просто рассёк бы его пополам.
Все шестеро рыцарей были прекрасно обучены; пожалуй, таких мастеров Маррону видеть ещё не приходилось. Ему показалось, что сьер Антон бьётся лучше всех. Его меч с обманчивой лёгкостью плясал в воздухе, поддразнивал и подманивал противников, а потом бил наверняка. Учебные бои длились всего по нескольку минут, рыцари часто меняли партнёров, иногда сражаясь вдвоём против одного, но и в таких случаях сьер Антон чаще побеждал, чем оказывался побеждённым.
Наконец рыцари закончили игру. Вложив мечи в ножны, они быстро и негромко переговорили между собой, и пятеро из них пошли прочь. Сьер Антон остался на месте и взглядом подозвал к себе Маррона.
— Как рука, не болит? — спросил он и в ответ на кивок Маррона добавил: — Хорошо. Идём со мной.
Маррон скользнул взглядом по небу, увидел, что солнце подходит к полуденной черте, и почти решился спросить, куда они идут. Получив ответ, можно было бы попросить: «Нельзя ли сходить туда позже? Я должен быть на молитве». Однако он не сказал ни слова и молча пошёл вслед за высоким рыцарем, придерживая ноющую левую руку. Рыцарь вошёл в узкую дверку, поднялся по винтовой лестнице, прошёл по узкому коридору и открыл дверь.
Очевидно, это была его комната. Она была невелика и, по меркам знати, небогато убрана, однако младшего брата Ордена она поразила уютом. Стены были увешаны яркими гобеленами, а на полу лежали тканые коврики. Тканые же занавеси закрывали окна, а постель была покрыта меховым одеялом. В одном углу стоял красивый резной шкафчик, в другом — деревянная рама.
