– Представляю, как ты доволен собой! – задыхаясь, выдавила она. – «Король гримерных» в который раз торжествует, видя у своих ног еще одну глупенькую актрису, не сумевшую устоять перед ним.
Она попыталась было отвернуться от него, но Деймон стиснул ее в крепких объятиях.
– Поверь мне, я испытываю не торжество, а головокружительное счастье. Кому, как не мне, понимать, мой несравненный цветок, что ты так же не похожа на других женщин, как лилия на крапиву.
Несколько успокоившись, Лили перестала вырываться.
– Лили, ты даже представить себе не можешь, как я мучился от невыносимого желания обладать тобой, – продолжал он.
Но все же ее сомнения не рассеялись окончательно.
– Так сильно мучился, что преспокойно развернулся у моих дверей и ушел после вечера в Сидни-Гарденз.
Деймон рассмеялся.
– Да, я был настолько спокоен, что мне пришлось среди ночи купаться в Эйвоне, пытаясь прийти в себя. – Он чмокнул ее в кончик носа. – Я безумно хотел тебя. И до сих пор хочу, – печально добавил Деймон, взглянув вниз.
Несмотря на то что он только что обрел чарующее облегчение в глубинах ее тела – а может, именно поэтому, – его мужское достоинство, налившееся силами, гордо поднялось вверх, требуя продолжения.
Лили также перевела взгляд вниз.
– Поразительно!
И впрямь поразительно, черт побери! В его-то возрасте – да это просто чудо.
– Ты снова превратила меня в ненасытного жеребца.
На этот раз они не спешили. Лили, осмелев, очаровательными движениями исследовала тело Деймона, а он самозабвенно купался в чистоте и глубине ее чувств. Она оказалась еще более страстной женщиной, чем он предполагал.
Они взмыли до заоблачных высот, познать которые дано лишь избранным; хотя Лили и не догадывалась, опытный Деймон сразу понял это…
Лили лежала, уютно устроившись у него на плече. За окнами майские сумерки постепенно сменялись ночной темнотой.
– Теперь я понимаю, почему ты стал «королем гримерных», – задумчиво произнесла она. – Но сегодня ты забыл кое о чем – об «Ультиматуме Хокхерста».
Деймон напрягся. Неужели он совершил ошибку? Решив не объяснять Лили, что он сознательно не вспомнил об этом, Хокхерст встревоженно спросил:
– И что же ты потребуешь от меня завтра?
– Подарить мне еще одну такую же ночь, – без промедления ответила она.
– Как, тебе не нужны драгоценности? – спросил он, пытаясь сделать вид, что издевается над ней, но его голос выдал глубоко укоренившееся подозрение в отношении женщин, перебороть которое не удалось даже Лили.
