– Пустота. Под ней пустота! – вскричал Глеб.
И начал бить по камню с силой, которую никак нельзя было предполагать в худощавом молодом человеке. Песчаник поддавался плохо – он лишь крошился и откалывался небольшими кусками. До тех пор, пока отец не принес долота.
После этого дело пошло на лад – долота начали вбивать в песчаник по одной линии, и вскоре плита раскололась на несколько кусков; вытащить их не составило особого труда. Черный квадратный зев, открывшийся взору потрясенных кладоискателей, ввел их в состояние близкое к умопомешательству. Взявшись за руки, они сплясали какой-то дикий танец, одновременно похожий на «казачок» и ирландскую «джигу».
– Вниз! – жестом римского цезаря указал Николай Данилович.
– Здесь неглубоко, метра три, – сказал Глеб, опустив руку с фонариком в отверстие. – Я спрыгну.
– Погоди! Сначала обвяжись веревкой для страховки. И будь предельно осторожен – в средний века, как и в древности, тоже любили ставить разные ловушки.
Глеб не стал прыгать вниз, очертя голову, а спустился на веревке. Он оказался в неожиданно просторной камере, явно искусственного происхождения. Следы грубой обработки стен были видны невооруженным взглядом. В камеру с поверхности вела каменная лестница, засыпанная землей.
– Ну, что там? – нетерпеливо спрашивал Николай Данилович.
– Интересно… – бормотал Глеб.
Одна из стен подземной камеры была отделана более тщательно; похоже, ее подвергли грубой полировке. Но главным было не это. На стене рука средневекового резчика по камню высекла латинские буквы, из которых складывались предложения и абзацы (или пункты, если говорить канцелярским языком). Надписи резчик очертил глубокими канавками, превратив их в страницы большой каменной книги.
– Батя, нужно твое присутствие. Спускайся…
Отец теперь уже безбоязненно спрыгнул вниз, и они начали разбирать написанное. Время поработала над текстом как безжалостный цензор, вычеркнув из него целые куски. Все-таки песчаник не был тем материалом, который с вечностью на «ты».
– Переводи, – сказал Николай Данилович. – Здесь моя дилетантская латынь не катит.
Глеб начал читать:
»… ВРАЧЕВАТЬ БОЛЬНЫХ ВО ИМЯ МИЛОСЕРДИЯ, НЕ ПРИЕМЛЯ НИ ОТ КОГО КАКИХ-ЛИБО
ЗНАКОВ ПРИЗНАТЕЛЬНОСТИ.
ОДЕВАТЬСЯ СОГЛАСНО ОБЫЧАЯМ ТОЙ СТРАНЫ, ГДЕ НАХОДИШЬСЯ.
НОСИТЬ ДЕВИЗ КРЕСТА-РОЗЫ, КАК УСЛОВНЫЙ ЗНАК ПРИНАДЛЕЖНОСТИ К БРАТСТВУ, И
СИМВОЛ ОРДЕНА.
В СЛУЧАЕ, ЕСЛИ КТО-ЛИБО ИЗ БРАТЬЕВ УМРЕТ ВНЕ ПРЕДЕЛОВ РОДНОЙ ЗЕМЛИ, ПРИНЯТЬ ВСЕ
ПРЕДОСТОРОЖНОСТИ, ЧТОБЫ МЕСТО ЕГО ПОГРЕБЕНИЯ ОСТАЛОСЬ НЕИЗВЕСТНЫМ.
