– Что с одиннадцати?! – вдруг закричал Лева. – Где врач? Немедленно позовите врача!..
– Ох, – тяжело вздохнула регистраторша и набрала какой-то трехзначный н– Антонину Андреевну папаша спрашивает. Ну, которая мертвенького родила… Да я ему говорю: с одиннадцати. Ладно, он… – Она повесила трубку. – Врач сейчас не может выйти, она шьет. Как кончит, сразу к вам выйдет. Бывает, гражданин… Что ж теперь поделаешь. Следующий!
В учительской на чистой доске под расписанием уроков появилась черная, хорошо впитавшаяся в побелку надпись: «Клара – дура!»
Написала справедливую гадость Лена Шарова. Дело в том, что Лена верила в бога. Вернее, в бога верили у нее дома и заставляли носить крестик. Из дома Лена выходила в крестике, по дороге крестик снимала и в школу входила без крестика, а после уроков снова вешала его на шею.
Клара Антоновна, директор школы, каждое утро проверяла Лену, объясняя при этом, что бога нет. Но однажды Лена забыла снять крестик, и Клара Антоновна перед всем классом сняла с нее галстук.
Лена долго плакала, так долго, что Ромка чуть не заплакал вместе с ней. После того как слезы кончились, решено было отомстить. Ромка предложил себя, но Лена хотела мстить собственноручно.
Писала Лена пальцем, окуная его в жестяную коробочку – под диафильма, специально прихваченную Ромкой дома. В пузырек с чернилами палец не влезал. Лена написала, еще раз обвела буквы и добавила восклицательный знак.
Подвела Лену ее аккуратность. Если бы не крестик, Лена была бы первая ученица четвертого «А». У нее был такой прекрасный почерк, что классная руководительница даже доверяла ей проставлять в дневниках отметки за четверть. Если бы Лена была, как многие другие девочки, неряха, то мазанный чернилами, не оттертый даже пемзой (тоже по совету Ромки) указательный палец не привлек внимания отличника Юры Жукевича.
О своих соображениях Жукевич сообщил Кларе на следующий день, когда в школе началось расследование. Поскольку Лена еще верила в бога и врать не умела, она во всем прналась. Лену на неделю исключили школы. Теперь нужно было мстить Жукевичу.
Он был бит, а после битья Вовка Синяк, приятель Ромки, защепкой для белья защемил ему нос, чтобы с защепкой шел по улице до самого дома.
Юра Жукевич в бога не верил, но тоже был правдив и потому, несмотря на запрет ябедничать, все по правде рассказал дома.
…Дед зашел в уборную, замкнулся нутри и тихонько потянул за цепочку. Вода с грохотом пролетела по ржавой, покрытой росой трубе, омыла опорошенное пеплом дно унитаза и кончилась.
