В большой комнате Уланского устроили сцену, старинное сюзане превратилось в занавес, платья шились вручную. Александра Иннокентьевна с загипсованной ногой сидела в английском кресле и руководила артистами– малолетними родственниками, прванными Староконюшенного и с Пречистенки.
Александру Григорьевичу было предложено больше времени проводить на службе, а лучше уехать в командировку.
«У меня же экзамен», – пробовала возражать Оля, оканчивающая в то время рабфак. «Заниматься лучше Всего в библиотеке, – не отрываясь от режиссуры, отвечала ей Александра Иннокентьевна. – Так! – Она хлопала в ладоши. – Внимание, повторяем сцену!..»
Лева срочно понадобился матери в связи с ветрянкой У исполнительницы главной роли. Он был пойман на Сухаревке и обряжен в юбочку и кружевные панталоны Бек-ки Тэ Заодно Александра Иннокентьевна проверила, как он учится, и обнаружила, что сын остался в пятом классе на второй год.
– Распределили Леву на торфяник Дедово Поле, в Двухстах километрах от Москвы. Главным инженером.
Липа записывала, чего надо купить, собрать, лекарства… Дуся советовала везти на периферию соль и синьку – менять на харчи. «Там баб много работает, стираются, синька пойдет за милую душу».
Теперь Лева часто приезжал в командировки в Москву. Приезжал, как правило, на крытой брезентом трехтонке с грузчиками, экспедитором и другими нужными работниками. Обе комнаты в Басманном до отказа набивались приезжими, а невместившиеся спали в машине, снабженные тюфяками, подушками и одеялами. Липа отдавала сотрудникам зятя свое спанье, а сама с Георгием в дни нашествий перебивалась под своей старой шубой и драповым пальто мужа.
Иногда машина прибывала в Басманный без Левы – главный инженер разрешал сотрудникам остановиться «у него на квартире». Дверь не запиралась, по квартире бродили небритые мужики в кирзовых сапогах, бросали в раковину окурки, забывали спустить за собой в уборной, громко кричали, названивая в различные снабы, матерились («Извини, конечно, хозяйка»), просили поставить чайничек и спали на полу, не раздеваясь, – когда они прибывали без Левы, Липа в виде робкого протеста не давала им спальных принадлежностей.
Приезжающие с Дедова Поля неменно привозили с собой гостинцы: куски соленой свинины, покрытые длинной щетиной, в основном холодцовые части – уши, ноги… Студень них варился в огромных количествах, щетину выплевывали.
Помимо Левиных командировочных приезжали и оставались ночевать родственники и знакомые родственников. Иногда это были женщины с детьми, в том числе и грудными. Липа не всегда точно определяла, кто есть кто. У нее, поздно вечером возвращавшейся с работы, не хватало на это времени, но все равно принимала всех с неменным наследственным радушием. Иногда начинал роптать Георгий, в этих случаях Липа хмурилась, и он замолкал.
