– Все лучше и лучше. Скоро с тобой можно будет выходить в свет, ты делаешь успехи, уверяю тебя.
Терезе было хорошо. Они ехали молча на небольшой скорости. Она больше не испытывала страха.
– Ну? Ты не находишь, что это здорово? Скажи же что-нибудь! – настаивал Фред.
Не зная, правильно ли она делает, Тереза неуверенно подняла большой палец:
– Вот так!
– Я, например, – продолжал Фред, – такой понимаю жизнь. У тебя есть машина, ты срываешься, когда захочешь, едешь за город проветриться, расслабиться. Общество неправильно устроено. Есть существа, которым в интересах коллектива надо обеспечить минимум… Дом, слуги, деньги, машины…
Тереза устремила на своего приятеля взгляд, полный сдерживаемого восхищения: какой же он умный! Конечно, такому человеку, как он, необходимо разрядиться время от времени. Он продолжал:
– Вот, например, вещь, которую папа никогда не поймет. Невозможно заговорить с ним об этом без того, чтобы он не начал вспоминать, как ему тяжко приходилось вначале. И сколько довелось терпеть, и как пробиваться. Что в его время все было не так и что о работе думали прежде, чем о развлечениях, и т.д. и т.п. А я тебе так скажу: старое поколение пусть отправляется на свалку. С меня хватит. Мы живем в двадцатом веке. У нас, молодых, слишком много здесь…
Он отпустил руль, чтобы постучать себя по лбу. Тереза затаила дыхание, но все обошлось.
– У нас слишком много здесь, чтобы ждать-дожидаться, как эти олухи. Мы, молодые, не можем терять время. Мы вот сейчас, сию минуту хотим творить, вводить новшества, организовывать, разрушать и опять строить.
У Терезы на языке вертелся вопрос. Важный вопрос, который ее мучил. Она осмелилась:
– Твой отец… все вернул?
– Вернул?
– Банку.
– Какому банку?
– Ну, деньги…
– Какие деньги?
Это он нарочно. Ей пришлось напомнить ему, что его выгнали за растрату из банка, где он работал. Он отреагировал с преувеличенным энтузиазмом. Очень хорошо, что она напомнила об этом.
– Уже давно я так не смеялся. Ты бы видела предка, он на стенку лез от бешенства…
– Но он заплатил? – настаивала она.
Фред бросил на нее сочувственный взгляд:
– Бедная моя Тереза! А что же ты хочешь, чтобы он сделал? Чтобы он позволил мне опозорить его честное имя? Ха! Нет. Успокойся, когда я что-нибудь задумаю, я знаю, что делаю. Я ничем не рисковал. Как с этой машиной. Ты не хотела. Ну что, вышло или не вышло? Может, у нас какие-нибудь неприятности? Скажи, если ты считаешь, что дело не выгорело. Не бойся, скажи, мы в свободном государстве. Скажи, если ты мне не доверяешь…
