Спенглер резко сказал:
— На собрании вы упомянули кое-что о чувстве юмора ритиан. Что конкретно вы имели в виду?
Он подумал:
— Через несколько минут я вернусь в свой кабинет. Я выпью половину этого бокала, ровно половину, и затем уйду.
Пембан откинулся назад, расслабляясь, немного повернув голову, и глядя живыми настороженными глазами на Спенглера.
— Ну, видите ли, — произнес он, — у них есть особенности в этом отношении. Они действительно высокоразвитые существа, в технологическом плане, и вы знаете это. Но то, что у них вызывает смех и веселье, скорее напомнит вам какую-нибудь провинциальную планету, подобную Менхевену. Может, именно поэтому мы так хорошо поладили с ними — юмор жителей Менхевена примитивен. Выдернуть стул из-под человека, который собирается на него сесть. Такого рода вещи. Но они развлекают нас.
Они могут пройти сорок миль в сторону от своего пути, чтобы сыграть какую-нибудь шутку, даже если это не бог весть какое великое дело. Я слушал роман, написанный одним из их признанных писателей — двенадцать кассет, должно быть, более пятисот тысяч слов — таким образом он подводил читателя к грязной шутке, поведанной им в самом конце повествования. Это был бестселлер в их планетной системе. И они с ума сходят от каламбуров. Обожают играть словами. Некоторые их фразы имеют пятнадцать или двадцать значений.
Спенглер на какое-то мгновение с трудом напряг память, а затем нашел соответствующий факт со времени обучения.
— Как у Джойса, — сказал он. — Декадент двадцатого столетия.
— Угу, — согласился Пембан. — Я когда-то мог цитировать целые страницы из «Пробуждения Финнегана»: "…
Бег реки, мимо Адама и Евы, от отклонений берега до изгиба залива, несет нас просторными витками многократных повторений…" Это детский лепет по сравнению с литературой ритиан.
Спенглер осторожно глотнул коктейль и поставил бокал на широкий подлокотник кресла. Он чувствовал большое, хладнокровное, хорошее упорство человека, который знает, как освободиться от своих собственных жалких эмоций.
— Мне не хотелось бы показаться тупым, — сказал он, — но какое отношение все это имеет к моей проблеме?
Брови Пембана слегка изогнулись. Он выглядел встревоженным и подыскивал слова.
— Ну, в общем-то, никакого особенного, — честно признался он. — Я только хотел сказать, что вообще вам следует понаблюдать за проявлениями чувства юмора. Я имел в виду, что вы уже знаете, что этот рити собирается причинить вам вред, если сумеет. Но вы должны помнить также, что если он сумеет, то он постарается сделать это таким образом, который покажется ему уморительным до колик. Трудно представить себе, каким образом рити собирается напасть, но иногда это можно сделать, если знать, что может рассмешить их.
