Владычица подняла руки, и служанки осторожно и нежно извлекли ее из нефритовой ванны, из хлопьев ароматной пены, взметнувшихся над зеленым полупрозрачным камнем грудой невесомых белых облаков. Мягкая льняная ткань коснулась ее кожи; вытирая госпожу, служанки трудились с благоговением, словно имели дело с хрупкой статуэткой кхитайского фарфора. Все они были красивы, хотя и не так, как восставшая из ванны Владычица; одна острым лукавым личиком походила на лису, другая, белокожая и кроткая, на голубку, третья, черноглазая, с яркими губами – на обезьянку, четвертая – на шуструю проворную белочку. Собственно говоря, они и были лисой, голубкой, обезьяной и белкой, превращенными в девушек магическим искусством Владычицы – как и остальные ее слуги и стражи, произошедшие от зверей. И в каждом оставалось нечто характерное, нечто едва заметное, но ощутимое, напоминавшее о прежнем существовании.
Льняная ткань сменилась губкой, пропитанной ароматическим бальзамом; она ласкала кожу, придавая ей блеск и неподражаемый аромат. Владычица, не замечая искусного массажа, думала о своем.
Тысяча путей ведет к сердцу мужчины; какой же избрать? Тот, с кустистыми бровями, надменный властолюбец с севера, был пленен ее телом и колдовской властью; он жаждал овладеть и тем, и другим. Но пришелец из волн морских не походил на стигийского колдуна. Конечно, он наслаждался ее прекрасной плотью, но достаточно ли этого, чтобы его удержать? Возможно, ему захочется разнообразия? Что ж, она могла надеть личину смуглой черноволосой стигийки, шемитки с полными грудями и золотистой кожей, белокурой голубоглазой аквилонки, огненной заморанки, нежной и страстной вендийки… Она, Владычица иллюзий и снов, некогда пленившая самого Ормазда, могла предстать любой из тысяч красивейших женщин мира – неповторимая, соблазнительная, опытная в искусстве любви. Будет ли он доволен? Прислужница-Лисичка набросила на нее тунику из желтого кхитайского шелка, невесомую, как туман над водой, расшитую золотыми хризантемами – желтое и золотое шло к ее глазам и волосам. Голубка и Белочка уже занимались прической, сооружая из пышных рыжих прядей корону о семи листьях-зубцах, вплетая в волосы изумрудные нити, скалывая их жемчужными заколками и филигранными гребнями из орихалка. Владычица повела взглядом в сторону Обезьянки, застывшей в ожидании приказаний.
– Зеркало!
Зеркало было тотчас поднесено: блистающий серебряный овал в оправе слоновой кости. Полюбовавшись несколько мгновений своим прелестным лицом, Владычица молвила:
