Джейми просиял. Его давно уже мучили мысли о будущем и о том, что дядю держат в больнице из милости, как нищего, и непременно надо как-то раздобыть для него денег.
— Верно, Эуэсин. Пора проверять капканы. Ты будешь объезжать свой участок, я — свой, а участок Питъюка поделим, пока он сам не станет на ноги. Может, мы и часть капканов Энгуса тоже сумеем объезжать. У нас уже немало мехов и до тепла ещё сколько-то добудем, так что отправим на продажу хороший груз. Самые лучшие меха пошлём прямо в Те-Пас. Там хороший скупщик. Энгус ему доверяет: он их продаст и постарается, чтобы у Энгуса были деньги.
Так и порешили и наутро распрощались с бледным, исхудалым Питъюком, который все ещё не вставал с постели.
Анджелина помогла брату и Джейми нагрузить сани, проводила их. Когда они, проголодавшись, сделали первый привал, оказалось, что Анджелина наготовила им пончиков, мороженой тушёной оленины и пресных лепёшек с сушёной голубикой, которые на Севере заменяют хлеб, — их делают из муки, замешанной на воде с щепоткой пекарного порошка, и жарят на оленьем жире. Так вкусно и сытно они не едали в своих походах уже много месяцев, и Джейми поймал себя на том, что не без удовольствия думает о черноволосой девушке с блестящими глазами, которая ждёт их в доме на озере Макнейр.
В середине марта Питъюк наконец поднялся с постели. Когда Джейми и Эуэсин, объехав все свои капканы, вернулись домой, там их ждали Альфонс Миуэсин и ещё четверо кри. Они направлялись на юг, в факторию, и заехали к мальчикам узнать, не надо ли им чего. Альфонс охотно согласился захватить с собою их меха и привезти взамен необходимое снаряжение и припасы: мальчики заранее подготовили для него длинный список. Все плотно поужинали жареной олениной, которую приготовила Анджелина (при отце и других взрослых мужчинах Анджелина двигалась по дому тихая и незаметная, как тень), а потом Альфонс поднялся из-за стола и начал рассматривать меха.
— В факторию хорошие меха не повезём, — сказал он. — Там платят мало, у них и на плохой мех, и на хороший одна цена. Я самые лучшие меха, как начнётся лето, повезу в Те-Пас. Мы вернёмся через две недели и привезём все, что вам надо. На обратном пути заберём Анджелину. — Он чуть помолчал и взглянул на Питъюка. На лице его в эту минуту ничего нельзя было прочитать. — Она вам, верно, уже надоела своей ленью и болтливым языком.
Питъюк, нетерпеливый и горячий, не успев подумать, кинулся защищать Анджелину:
