— Ваш тост завернут в салфетку, чтобы не остыл. — (И тут только Элла вспомнила, что Фриды не видно. По воскресеньям, наверно, у нее выходной.) — К сожалению, сегодня мою экономку сразил приступ ревматизма, — добавил Золтан.
— Фрида болеет ревматизмом?! — Элла вспомнила, как страдают от болей некоторые пожилые люди. — О, бедняжка! — воскликнула она, прежде чем Золтан успел ответить. И, не замечая его изумления по поводу столь сильного сочувствия экономке, поинтересовалась: — Кто же тогда накрыл на стол, если она не может двигаться?
Золтан помедлил и спросил:
— Откуда вы столько знаете о ревматизме?
— Некоторые из моих подопечных им страдают.
— Ваших подопечных?
— Иногда я их навещаю, помогаю по хозяйству… — Ее голос прервался: она представила, как Фрида мучилась, чтобы сегодня утром выполнить свои повседневные обязанности. — Жаль, что вы мне не позвонили…
— Для чего? — Он был заинтригован.
— Я могла бы накрыть завтрак, — объясняла Элла, пока он сосредоточенно смотрел на ее лицо. — Я могла бы сделать все, что надо.
— Фриде бы это не понравилось, — отрезал он, — Моя экономка очень гордая женщина и ни на кого не переложит собственные обязанности.
— Но мы не можем этого допустить! — запротестовала Элла, всей душой сочувствуя женщине, которая продолжает работать, хотя каждое движение причиняет ей жестокую боль.
— Конечно, не можем, — согласился Золтан и улыбнулся так доброжелательно, что Элла забыла о его экономке. — Поэтому, — продолжил он, — мы с вами отправимся на экскурсию, если вы не против.
— Да… Нет… Хорошо… — Элла замолчала. Она была совершенно растеряна, однако, сделав над собой усилие, постаралась привести свои мысли в порядок. — Но вы не обязаны меня сопровождать, — возразила она. — Я вполне способна…
— Не сомневаюсь, — спокойно прервал он ее. — Но я сказал нашей доброй Фриде, что сегодня она может отдыхать. А если я останусь дома, она попытается накормить меня из последних сил. — Он снова одарил Эллу дружеской улыбкой, заставившей ее сердце затрепетать. — Вы же не хотите, чтобы я слонялся по улицам один?
Элла с удовольствием подумала, что перед ним в Будапеште открыто множество дверей, и окончательно забыла вчерашнюю обиду. В его шутливой фразе прозвучало столько обаяния, что она почувствовала, как губы ее сами растянулись в улыбке.
На секунду или две Золтан застыл, с удовольствием глядя на нее и слушая ее смех. Когда она остановилась, он спросил:
— Это означает, что вы согласны взять меня с собой?
