– Твой отец умер, – произнесла Минерва почти грубо, когда Кристел вошла в кухню с заплаканным лицом. Эти слова прозвучали как обвинение, а не как сожаление, как будто Кристел могла что-то сделать, чтобы помешать этому. Она кивнула, боясь показать им, что она знала об этом еще до того, как ушла из дома. Она вспомнила его слова, которые он сказал ей ночью: «Я хочу, чтобы ты когда-нибудь вернулась сюда...»
Он знал, как сильно она любит ранчо, она сама – часть этого уголка земли и останется здесь навсегда. И ее отец всегда будет для нее жить здесь, в этом доме, но еще реальнее он будет с ней среди этих холмов, скачущий на лошади или сидящий за рулем своего трактора, ползущего по виноградникам.
Джеда послали в город, чтобы он привез похоронного агента. Друзья и соседи Тэда приходили все утро, чтобы выказать соболезнования, жена и теща покойного стояли возле него, пожимали всем руки и плакали. Оливия сквозь слезы ласково смотрела на Тома, в то время как Кристел изо всех сил старалась не показать своей ненависти к нему. Мысль о том, что он теперь владелец ранчо, заставляла ее содрогаться от отвращения. Но сейчас она об этом не думала. Она думала только об одном человеке, которого она так любила. О своем отце. Теперь его не стало, и она чувствовала себя брошенной, одинокой и напуганной среди чужих людей.
Похороны состоялись на следующий день. Его похоронили прямо на берегу реки. Это место Кристел хорошо знала. Она часто приходила сюда, чтобы посидеть и подумать, и ей стало немного легче от мысли, что отец будет здесь, рядом с ней, всегда сможет наблюдать за ней. Она знала, что он навсегда остался с ней. И в тот же день после обеда она решила ненадолго отлучиться и проведать Хироко. Ребенок должен был родиться через несколько недель, и японка медленно поднялась ей навстречу, когда Кристел бесшумно вошла к ним в гостиную. Ее глаза были полны сожаления: Бойд уже сказал, что Тэд Уайтт умер. Ей очень хотелось тут же пойти к подруге, но она знала, что не может этого сделать. Ее бы просто не пустили к ней. Но теперь она сама здесь, похожая на растерянного ребенка, и тут же начала всхлипывать, обняв Хироко. Кристел плакала, и сердце у нее ныло. Она знала, что теперь, без отца, жизнь круто изменилась. Он оставил ее одну среди людей, которые не любили ее никогда.
Кристел пробыла в доме Вебстеров несколько часов, и когда вернулась домой, было уже темно. Ее ждала мать. Она с каменным лицом сидела на кушетке гостиной и зло уставилась на дочь, когда та вошла, печальная и уставшая.
