Очевидно, очередной визит Кларендона оказался совершенно бесполезным, потому что в тот же вечер между супругами разгорелась шумная ссора, которая была совершенно неожиданной для молодоженов.
Фрейлины; столпившиеся в прихожей, с ужасом смотрели друг на друга, когда до них долетали злобные выкрики. Королева, рыдая, кричала, что муж тиранит ее, пренебрегает ею и что она вернется в Португалию, на что король отвечал, что ей вначале следует узнать, примет ли ее мать, и напомнил, что до сих пор не получил вторую половину приданого.
– Мы не должны говорить о том, что слышали, – сказала Мэри Бойтон, рассудительная молодая женщина.
– Не только мы слышали все это, – ответила ей Фрэнсис. – Если бы вы выглянули в коридор, то увидели бы там не менее дюжины других слушателей.
– О, бедная королева, – прошептала Джоан Уэллс и, поскольку Фрэнсис промолчала, добавила: – Мне кажется, вы могли бы посочувствовать ей!
– Мое мнение – ей следует быть более благоразумной, – ответила Фрэнсис, которая не привыкла скрывать свои мысли. – В конце концов, она не могла не знать, что ее здесь ждет и королевским женам часто приходится терпеть некоторые неудобства ради высокого положения и почета.
– Но наша королева так равнодушна к этому, – возразила ей леди Анна Герберт, которая была даже моложе Фрэнсис.
– Я не уверена. Разве хоть одна женщина может быть равнодушна к этому? По крайней мере, она неравнодушна к королю и хочет, чтобы он был доволен.
– Будет ужасно, если он отправит ее домой, – трагическим шепотом произнесла Мэри.
Фрэнсис пожала своими красивыми плечами.
– Этого не будет. Он слишком умный. Герцогиня Орлеанская, его сестра, не раз говорила мне, что он не способен на жестокость, особенно в отношении женщин.
– Но сейчас он ведет себя ужасно, Фрэнсис.
– И она не лучше. Почему она не верит ему, что его связь с леди Каслмейн закончилась?
– А вы бы поверили? – с сомнением спросила Джоан.
– Да, я бы поверила, – ответила Фрэнсис, которую новая дружба с Барбарой обязывала проявить лояльность. – Во всяком случае, я бы постаралась поверить и сделала бы вид, что верю, если бы была королевой, чего, конечно, быть не может. Как мне однажды сказала принцесса Генриетта, даже человек, рожденный в королевской семье, не может рассчитывать на счастье, если будет требовать невозможного. Им тоже приходится довольствоваться тем, что они имеют. – И вполне резонно добавила: – Что, в конце концов, не так уж мало.
Когда на следующий день Фрэнсис и Мэри увидели принцессу, ее глаза были красными и опухшими от слез, и, хотя во дворце многие слышали, как ссорились супруги, не было никакого сомнения в том, что компромисс найден: когда Карл и Екатерина верхом отправились на прогулку, в сопровождавшей их кавалькаде была и Барбара, леди Каслмейн, которая сидела на лошади, высоко подняв голову и победно улыбаясь.
