– Может быть, – глухим, отстраненным голосом произнес он. – Может быть.
Она встала и хотела подойти к нему, но на полпути поняла, что он не хочет ее, что она не нужна ему. Не сейчас.
Повернувшись, она посмотрела на тарелку, на хлебницу, сдвинула нож на середину стола.
– Есть еще одна вещь, – медленно произнес он.
Она посмотрела на него через плечо, ожидая, что последует далее. Он улыбнулся, но улыбка не согрела его глаза.
– Я был обручен в этом году. До того, как женился на тебе.
Она замерла, пытаясь понять, не ослышалась ли.
– Обручен с кем?
– С местной девушкой.
– С кем-то из такой же семьи, как твоя? Он кивнул:
– Моя мать устроила это.
Она переваривала то, что услышала.
– Твоя мать?
Он посмотрел в ее глаза:
– Да. И семья девушки была в восторге от предстоящей свадьбы.
– Я представляю себе. – Действительно, Кристос Патере, американец греческого происхождения, блестящий бизнесмен, сделавший головокружительную карьеру, женится на простой греческой девушке-эмигрантке. Это блестящая партия. Даже боги бы улыбнулись. – Ты любил ее? – прошептала она, ненавидя себя за ту боль, которая переполняла ее. Какая ей разница? Почему ее это волнует?
– Я любил се за доброту и мягкость.
– И она хотела детей.
– Она мечтала о большой семье.
Алисия почувствовала жестокую ревность. Она даже не знала эту другую женщину, но понимала, что сходит с ума от ревности. Женщина, за которой ухаживал Кристос…
Ей нужно было знать больше.
– И что же произошло потом?
– Черные брови Кристоса сошлись, когда он нахмурился.
– Я разорвал помолвку несколько месяцев назад, поняв, что она не для меня.
– Что же изменило твое решение?
– Твой отец.
Алисия не знала, швырнула ли она тарелки на пол или они просто упали. Во всяком случае, тарелки покатились по полу, вилки зазвенели. Она с трудом поняла, что ничего не разбилось. Удачно.
Она наклонилась, чтобы собрать тарелки, но пальцы не слушались ее.
Перед ее глазами был отец – с ручкой в руке, пишет что-то на бумаге, обещает Кристосу корабли, силу, власть.
Она сделала глубокий вдох, пытаясь удержать слезы, набежавшие на глаза, и слепо уставилась на посуду на полу, не в силах ни видеть, ни думать.
Отец выписывает чек, Кристос берет его. Сделка, женитьба, бизнес. Не по любви, а из-за денег. Ради мести.
Кристос отодвинул стул, встал и попытался взять ее за руку. Она шарахнулась от него: его прикосновение обожгло ей кожу.
Если бы она была девушкой из бедной семьи эмигрантов, обрученной с Кристосом! Выбранная по желанию, по симпатии, по любви!
