Игра? Что он несет? Значит, происходящее для него – простая забава?
Ханна медленно обернулась к Гаррету и почти с ужасом уставилась в его красивое и одновременно отталкивающее лицо. Все дни он издевался над ней, желая ужалить побольнее, не понимая, что главный свой удар нанес гораздо раньше – когда погибли ее родители.
Девушка с ненавистью разглядывала Слейда, не переставая удивляться: мужчина ухаживал за ней и дарил ей подарки с одной только целью, чтобы унизить и посмеяться над ней. Разве можно испытывать к нему что-то, кроме ненависти?
Почему же тогда от каждого прикосновения Гаррета у нее начинает кружиться голова? Почему так больно перехватывает горло? Неужели она увлеклась собственным врагом?
– Милая Ханна, у вас такой странный взгляд. Я бы назвал его потерянным, – заметил Слейд, покачав головой. – Только не говорите мне, что я уже выиграл. А то будет слишком скучно. – Он поднял брови, разглядывая ее. – Какое разочарование! От дочери Джейси Лолеса я ожидал большего.
Чего он добивается? Открытой конфронтации? Что ж, он ее получит!
Словно что-то взорвалось в голове у Ханны, что-то черное, огромное и липкое, затопившее ее целиком. В глазах потемнело от злости. Она вскочила с места, отшвырнув от себя стул и оттолкнув прочь тарелку, так что та проехала до графина с пуншем и жалобно звякнула. Бокал с вином опрокинулся, на белой скатерти растеклось безобразное темно-красное пятно, похожее на лужу крови. При виде его перед Ханной вновь возникла сцена убийства родителей, темные отвратительные пятна на полу, вспомнился сладковатый, тошнотворный запах свежей крови.
Лицо Ханны скривилось. Она обернулась к Слейду, ее глаза пылали бешенством.
– Проклятый ублюдок! Неужели для тебя то, что ты делаешь, – всего лишь игра? Ты убил моих родителей, я знаю все! Ты виноват! И они! – Ханна обернулась и ткнула пальцем в сторону дяди и тети. – Тебе понравилось убивать, Гаррет? Я до сих пор вижу брызги крови на ковре и распростертые тела родителей. Убийство для тебя тоже игра?
Горячие частые слезы катились по ее щекам, мир за их пеленой колыхался и плыл. Лицо Слейда приняло растерянное выражение.
– Как ты мог? – слабым голосом спросила Ханна в полной тишине. – За что? За что?
Выпрямившись, она обернулась к родственникам. Их лица превратились в застывшие маски, бледные, искаженные, полные ненависти и ужаса. Девушка устало вздохнула:
– Неужели вы думали, что мы ничего не узнаем? Вы решили, что мы просто забудем? Лолесы умеют мстить, и однажды вам придется за все расплатиться. – Голос Ханны слабел.
