— Что предпринял офицер Рид? — спросила я.
Марино перелистнул страницу и сказал:
— Он посоветовал ей впредь ставить машину в гараж. Заявительница утверждала, что никогда не использовала гараж по его назначению, так как планировала переделать его в кабинет. Затем Рид предложил ей попросить соседей понаблюдать, не появится ли поблизости какое-либо подозрительное средство передвижения или не заметят ли они кого-нибудь на ее участке. В этом рапорте он также отмечает, что заявительница спрашивала, не должна ли она приобрести личное оружие.
— Это все? — спросила я. — А что насчет журнала, который Рид рекомендовал ей завести. Есть об этом хоть какое-нибудь упоминание?
— Нет. В части рапорта, не подлежащей разглашению, он так же делает следующее замечание: «Реакция заявительницы на поврежденную антенну производит впечатление чрезмерной. Она выглядела чересчур взвинченной, а ее поведение в отношении офицера стало оскорбительным». — Марино поднял глаза. — Иными словами, Рид имеет в виду, что не поверил ей. Возможно, она сама сломала антенну и вешала лапшу на уши по поводу угрожающих телефонных звонков:
— О Боже! — пробормотала я с отвращением.
— Эй, ты знаешь, сколько идиотов постоянно звонят с подобной чепухой? Дамочки звонят все время, жалуются, что их порезали, поцарапали, изнасиловали. Некоторые из них все это выдумывают. У них в голове потерялось несколько винтиков, и им необходимо внимание...
Я знала все по поводу воображаемых болезней и ранений, о синдроме Мюнхгаузена, плохой адаптированности к условиям жизни и маниях, которые заставляют людей желать и даже вызывать у самих себя ужасные болезни, совершать насилие над собой. Я не нуждалась в подобной лекции Марино.
— Продолжай, — сказала я. — Что было дальше?
Он положил второй рапорт на стол Уэсли и начал читать третий.
— Берил опять позвонила Риду, на этот раз шестого июля, в субботу, в одиннадцать пятнадцать утра. Он приехал к ней домой в четыре дня и нашел заявительницу расстроенной и враждебной...
— Надо думать... — сказала я отрывисто. — Она ждала его пять ужасных часов.
Марино, не обращая на меня внимания, продолжал читать слово в слово:
"На этот раз мисс Медисон утверждала, что тот же самый человек позвонил ей в одиннадцать утра и сказал следующее: «Ты по-прежнему скучаешь по мне? Скоро, Берил, скоро. Я заходил прошлым вечером. Тебя не было дома. Ты обесцвечиваешь волосы? Надеюсь, нет». В этот момент мисс Медисон (блондинка) сказала, что она сделала попытку поговорить с ним. Она попросила оставить ее в покое и поинтересовалась, кто он и зачем это делает. По ее словам, он ничего не ответил и повесил трубку. Она подтвердила, что накануне вечером, в то время, когда, как утверждает звонивший, он заходил, ее действительно не было дома. На вопрос офицера, где она была, заявительница ответила уклончиво и только сообщила, что ее не было в городе.
