— Тогда я уж, право, не знаю, что рассказывать!
— Расскажите мне о каком-нибудь мальчике, мне больше нравятся такие истории.
— Я вам расскажу об одном нехорошем мальчике, который держал палец во рту…
— Фи! Я не стану слушать! Я люблю грустные истории…
— О мальчике?
— Да! И чтобы была еще и маленькая девочка.
— Нет, такой истории я не знаю! — отвечал Вольский, рисуя.
— Ну, пусть не будет девочки, пусть будет мальчик и… и… не знаю, что еще.
— Например, канарейка или собачка?
— Собачка, собачка! — закричала Вандзя, поудобнее усаживаясь в кресле и поглаживая ожиревшего Азора, который спал как убитый.
Продолжая рисовать, Вольский начал:
— Жил-был один мальчик…
— Это был большой мальчик?
— Это был мальчуган… в вашем возрасте.
— В моем возрасте? — возразила возмущенная девочка. — Но ведь дедушка сказал, что мне уже скоро пойдет шестнадцатый год…
— Но пока что вам исполнилось четырнадцать. Так вот, жил-был один мальчик, и у него была собачка…
— Такая, как наш Азорка?
— Такая… то есть нет, совсем не такая. Та собачка была грязная, кудлатая, и хвост у нее был поджат…
— Почему поджат?
— Потому что она всегда была голодна. И она и ее хозяин…
— Разве ее хозяин был жестянщиком?
— Нет, с чего это вам пришло в голову?
— Потому что только маленькие жестянщики говорят, что они всегда голодны.
— Ага!.. Так вот этот мальчик ходил по свету и искал…
— Чего, сударь?
— Искал свою мать, потому что, когда он еще был ребенком, его похитили цыгане и увели в лес…
— Скажите, сударь, это правдивая история?
— Самая правдивая! Мне рассказывал ее сам этот мальчик.
— Боже мой!
— Так странствуя, — продолжал Густав, — он пришел однажды в один город, который, однако, ему вскоре пришлось покинуть.
— Почему, сударь?
— Потому что камни ранили ему ноги и, что еще хуже, скверные мальчишки привязали к хвосту его собачки пузырь с горохом, что очень напугало и собачку и мальчика…
— Ах, противные!..
За это время Вольский сделал несколько набросков, на каждом из которых лицо Вандзи выражало другое чувство.
— Потом мальчик пошел в деревню и, увидев первую же избу, зашел туда. «Стук! Стук!» — «Кто там?.. Чего тебе надо, дитя?» — «Я ищу мою мать». — «А как ее зовут?» — «А я не знаю». — «Ну, тогда иди себе дальше, дитя; здесь она не живет».
И так он шел все дальше, от избы к избе, от деревни к деревне, и всюду стучался напрасно. Как вдруг в один прекрасный день встретился с седым как лунь старичком. «Чего ты ищешь, дитя мое?» — спросил его старичок. — «Я ищу мать». — «А был ты в деревне?» — «Был, и не в одной». — «А в городе?» — «И в городе тоже, но ее нигде нет». — «Ну, — ответил старичок, — раз так, то, наверно, ее уже нет на земле». — «Так где же она?» — «Верно, на небе». Мальчик опечалился и сказал: «Не знаете ли, дедушка, как туда пройти?» Дед осмотрелся кругом. «Господь знает, — отвечал он. — Там солнце всходит, а здесь заходит; сюда, верно, будет ближе всего. Иди прямо, дитя». — «Прямо? Это значит в лес, а потом придется на дерево?» — «Да уж, верно, так», — подтвердил старичок. «А пустят меня туда, дедушка?» — «Отчего не пустить! Господь бог добрее людей». — «А мою собачку?» — «Кто его знает, спросишь, может и пустят».
