— Что за чушь! Я совсем не такая… по крайней мере, обычно, — совсем тихо прибавила она.
— А, стало быть, только я удостоился этой чести? Бог мой, это было бы смешно, если бы не было так противно! Чего ты добиваешься, а?
Карен залилась жарким румянцем.
— А ты чего добивался, Джон? — воинственно огрызнулась она. — Ты поцеловал меня первым, и это был вовсе не платонический поцелуй. Кто же ты после этого — сексуальный маньяк, который бросается на всякую женщину, что имеет несчастье подойти к нему ближе, чем на ярд?
— Только с тобой, Карен, — неожиданно с горечью признался Джон. — Только с тобой. — И добавил прежде, чем она успела обрадоваться этому признанию:
— Старая любовь не ржавеет, верно? И порой может сыграть с человеком дурную шутку. Если бы Каспар не постучал в дверь, ты добилась бы своего и присоединила бы меня к длинному списку своих побед. — Джон коротко, почти грубо рассмеялся. — Бог мой, Карен, я только сейчас понимаю, почему мне так трудно было забыть тебя. И все же, солнышко, держись от меня подальше. Ты упустила свой шанс десять лет назад. Теперь я люблю Лори и намерен на ней жениться.
— Да, но любит ли она тебя?! — огрызнулась Карен, уязвленная его гневом и презрением.
Джон взглянул на нее, словно не веря собственным ушам, а потом на лице его отразилось откровенное отвращение.
— Убирайся, — процедил он сквозь зубы. — Немедленно. И не смей больше попадаться мне на глаза до самой свадьбы. Поняла?
И Карен отчетливо осознала: все погибло. Что бы она сейчас ни сказала — только сильнее испортит дело.
Но она не хотела, не могла промолчать!
— Джон, пожалуйста, поверь мне, — взмолилась она. — Я хочу только одного: чтобы ты был счастлив. И всегда этого хотела.
— Странные у тебя понятия о моем счастье, — холодно бросил Джон. — Ты уйдешь или нет?
— А., а как же ваши костюмы к свадьбе? жалобно спросила Карен. — Понимаешь, Винсент непременно спросит меня об этом и…
— Скажи Винсенту, что жених сам позаботится о костюмах для себя и шафера. Я снимаю с тебя эту обязанность.
Карен съежилась, как от удара.
— Мне очень жаль, что так вышло, — прошептала она. — Джон, мне правда очень, очень жаль.
— Уходи.
Карен с отчаянием взглянула на окаменевшее, безжалостное лицо Джона — и вышла из кабинки.
