— Да уж, Карен теперь ничуть не склонна к семейной жизни. — Винсент издал понимающий смешок. — За те шесть лет, что мы знакомы, она сменила больше приятелей, чем Генрих Восьмой за всю жизнь — жен. И они ей, представьте, так же быстро надоедают. Впрочем… может быть, она всегда была такой? Может быть, после двух разводов она наконец поняла, что не стоит клясться в любви до гроба, если на самом деле любовь проходит за каких-нибудь полгода?
Джон Каррадин не сказал ни слова, но его синие глаза стали колючими и холодными, как лед.
— Сомневаюсь, что Карен еще когда-нибудь выйдет замуж, — добавил Винсент. — Начать с того, что она не хочет детей, а ведь без этого не имеет смысла и заключать брак, верно?
— Верно, — все так же сквозь зубы подтвердил Джон.
— Да и в наши дни совсем необязательно связывать себя семейными узами исключительно ради того, чтобы тешить плоть. Тем более таким красоткам, как она. Мужчины и так не обделяют ее своим вниманием. Жаль только, что у них хватает глупости влюбляться в нее — ведь это совершенно бессмысленно. Деловым женщинам вроде Карен мужчины нужны только для одного — и уж верно не ради законного брака.
Воцарилось напряженное молчание. Красивое лицо Джона Каррадина окаменело. Довольный тем, что достиг своей цели, Винсент проворно встал.
— Давайте-ка я проведу вас к Карен, а то она станет гадать, куда вы пропали. Только ради Бога не передавайте ей то, что я сказал! Она весьма ревностно охраняет свою личную жизнь.
— Не беспокойтесь. Не скажу ни слова. Личная жизнь Карен меня нисколько не интересует.
Ледяное презрение, прозвучавшее в голосе Джона, Винсента не слишком порадовало. Он предпочел бы обнаружить в тоне собеседника холодное, равнодушие.
Впрочем, он сделал все, что мог, — и пусть другой сделает лучше.
Нервы Карен были на пределе.
Этим утром она пришла на работу вне себя от злости на то, как бесцеремонно обошелся с ней Джон. Может, он вообразил, что устроит ей допрос, как в суде? Карен вовсе не собиралась говорить с ним о прошлом. Она потратила десять лет, чтобы обо всем забыть, и не намерена воскрешать в памяти то, что причинило ей некогда боль. И уж тем более не намерена раскрывать Джону главную причину своего тогдашнего поступка.
Карен держалась часов до одиннадцати, а потом ее все сильнее начали изводить мысли о предстоящем ланче с Джоном. К половине двенадцатого она принялась поглядывать на часы и все ждала, когда зазвонит телефон, извещая о его появлении.
