– Папа, – прошептала она, когда Джеффри нес ее к дому, – пожалуйста, не ругай Найтшедоу. Он ни при чем. Я сама во всем виновата.
– Нет, милая, – покачал головой Джеффри, – это я во всем виноват. Ведь это я разрешил тебе взять этого жеребца. Бедная моя, ведь ты могла убиться до смерти!
– Прошу тебя, папа, поверь, я просто отвлеклась и не удержалась в седле. Он не…
– Поговорим об этом позже, Виктория, но одно я уже решил твердо: этот черный дьявол отправится назад, в Сассекс.
Пришедший вскоре врач осторожно наложил на сломанную ногу Виктории тугие лубки и велел оставаться в постели. Три дня боль была нестерпимой, но потом стало полегче, и уже на четвертое утро после падения Виктория уговорила отца отнести ее на веранду подышать свежим воздухом.
На самом же деле ей не терпелось взглянуть на Найтшедоу.
Ни о чем не подозревавший Джеффри поудобнее устроил Викторию на подушках и вернулся в библиотеку, где его ждала неразобранная кипа писем и газет.
Оставшись одна, Виктория осмотрелась по сторонам и окликнула Лайма, сына дворника, копавшегося в это время в саду:
– Эй, Лайм, ты не мог бы помочь мне?
Улыбающийся парнишка взбежал на веранду, скинул шапку с головы и заявил, потирая грязным пальцем свой щедро усыпанный веснушками нос:
– Конечно, миледи. Что прикажете?
В считанные секунды Виктория не только объяснила, чего хочет, но и успела сломить сопротивление Лайма. Он умчался и во мгновение ока вернулся назад с садовой тележкой, одноколесной и чудовищно грязной. На дно тележки была положена большая подушка, а поверх нее Лайм усадил молодую хозяйку, после чего осторожно покатил тележку к конюшням.
Надо ли говорить о том, как рассержен и удивлен был Джеффри, разыскавший через некоторое время свою дочь сидящей в грязной садовой тележке возле стойла Найтшедоу. Вид дочери, убитой горем, немного смягчил гнев Джеффри, а то, что он услышал, пока Виктория еще не заметила его появления, растрогало Джеффри до слез.
– Папа хочет отослать тебя обратно, Найтшедоу, – грустно говорила Виктория, поглаживая протянутой рукой просунутую сквозь перекладины стойла морду жеребца. – Но ведь это была моя вина, ведь это я не рассмотрела яму, и ты споткнулся. Вот так, зазевалась я, а отвечать придется тебе. Я пыталась все объяснить папе, но он меня и слушать не хочет.
Тут Виктория вскрикнула от удивления, увидев отца. Джеффри быстро подошел к тележке и присел на нее рядом с дочерью.
– Я не стану отсылать Найтшедоу назад, в Уэстлейк, – просто сказал он. – И обещаю впредь очень внимательно относиться к твоим словам.
