Марфа Петровна стряхнула с себя нитки и обрезки, повязалась получше своим белым платком и пошла.
Тетка Степанида даже ахнула, когда узнала, что и Марфа Петровна пришла за тем же самым – за самым лучшим Павловым мундиром, который хранился у нее в сундуке, пересыпанный нафталином.
– Да что это вы, однако, Марфа Петровна! – сказала она возмущенно. – То ребят посылаете, то сами… Что это вы так чужим добром распоряжаетесь?
– Ничего твоему добру не сделается, – ответила Марфа Петровна. Ребятам не веришь – мне поверь: вернем в целости! Ну что же ты за человек – не можешь нас выручить! Ведь спектакль-то и ты придешь смотреть.
– Да могу и не смотреть, важность какая!
– Ну, как хочешь, – сказала Марфа Петровна, – а я от тебя не отступлюсь.
От Карповых она прошла прямо в правление. Председатель колхоза Матвей Петрович, суровый сероглазый человек, внимательно выслушал Марфу Петровну. И хотя он торопился в поле, все-таки завернул с ней вместе к Карповым.
Павел Карпов, увидев в окно председателя, смутился:
– Гляди, Матвей Петрович с учительницей идет!.. Дай ты уж ей этот мундир! Ну что ты над ним трясешься?
– Ох, батюшки! – засуетилась тетка Степанида. – Прямо разбой какой-то!
– Ну что это вы какой народ чудной! – сказал, входя, Матвей Петрович. – Уж если Марфа Петровна ручается, неужели вам этого мало? Вы ей детей своих доверяете – не боитесь, а мундир доверить не можете!
– Да мне не жалко, пусть возьмут! – сказал Павел. – Это вот Степанида… И что она в этот мундир вцепилась!
Степанида сдалась. Она взяла ключ из шкафа и с ворчанием пошла отпирать сундук. И тут же, на глазах председателя, отряхивая от нафталина новый, с красными кантами мундир, отдала его Марфе Петровне:
– Только уж вы его поберегите! Уж пожалуйста! Ведь он у нас совсем новенький – ни одного пятнышка!
Марфа Петровна, веселая, спешила домой. Ну вот, теперь и царю Петру в люди показаться не стыдно!
Смотреть «Арапа» собралась почти вся деревня. Даже с того берега, из-за Катуни, кое-кто прибыл. Это ничего, что день прошел на пашне, что руки еще не отдохнули от плуга, от ведер на поливке огородов, от топоров и пил на постройке колхозного двора. Школьные спектакли всегда были как праздники.
Костя целый день возил навоз. И руки у него дрожали от усталости, когда он за кулисами надевал свой роскошный, с загнутыми полами мундир.
– Что это – кур воровал, что ли? – засмеялась Ольга Наева, помогая ему одеваться. – Ишь как руки трясутся!
