— Да разбрыкался что-то. Добро пожаловать, шеф Бэрк.
— Благодарю.
— А это наш Профессор. — Хопп подошла к стойке и постучала по твидовой спине. — Неужто в этой книжке что-то новое появилось с тех пор, как ты ее в последний раз читал?
— В книге всегда можно найти что-то новое. — Мужчина отложил очки в металлической оправе, чтобы получше разглядеть вновь прибывшего. — Долгий путь проделали?
— Это точно, — согласился Нейт.
— Так еще и не весь, — прибавил Профессор и вернулся к чтению.
— А этот хорошенький бесенок — сын Розы, Джесси.
Мальчик, не поднимая головы над своей раскраской, исподлобья взглянул на чужака. Большие темные глазищи сверкнули из-под густых черных ресниц. Он потянул к себе Хопп за куртку, та наклонилась, и малыш что-то зашептал ей на ухо.
— Не переживай, мы ему подберем.
Дверь позади бара распахнулась, и в зал выплыл чернокожий громила в белом переднике.
— А это Большой Майк, — представила Хопп. — Он у нас шеф-повар. Служил на флоте, пока его не подцепила одна наша девчонка, когда гостила в Кодиаке.
— Попался я на удочку, как форель, — расплылся Майк. — Добро пожаловать в Лунаси.
— Спасибо.
— Давай-ка для нового шефа полиции изобрази что-нибудь вкусненькое да погорячее.
— Сегодня могу порекомендовать уху, — сообщил Большой Майк. — Очень советую. Если, конечно, шеф, ты не предпочитаешь мясо.
Нейт не сразу понял, что «шеф» относится к нему. Все глаза были устремлены на него.
— Уха подойдет.
— Сию минуту будет. — Он удалился на кухню, и до Нейта донеслось его баритональное пение.
Декорации к кинофильму, снова подумал Нейт. Открытка. Театр какой-то. С какого бока ни возьми — бутафория, она и есть бутафория.
Хопп жестом попросила его оставаться на месте, прошла к стойке портье, перегнулась и достала из ячейки ключ.
В этот момент дверь позади стойки распахнулась. И появилась красотка.
Блондинка — что, по убеждению Нейта, является неотъемлемой чертой женской красоты, — с волнистой копной золотистых волос, ниспадающих на впечатляющую грудь, подчеркнутую глубоким вырезом мягкого голубого свитера. Он не сразу перевел взгляд на лицо — сначала его внимание приковали джинсы, в которые был заправлен свитер, — такие узкие, что несколько внутренних органов, как пить дать, получили повреждения.
Лицо тоже оказалось примечательным — парадоксальное сочетание невинных голубых глаз и пухлых красных губ, накрашенных чуть больше нужного, так что на ум сразу приходила кукла Барби.
Барби-сердцеедка.
