Доктор открыл для нас дверь.
Мы молча переступили через порог. Увидев сына, Мардж ахнула, ее ногти впились в мою руку.
Его тело было закрыто аппаратом искусственного дыхания; мы увидели только макушку Бреда. Густые черные волосы блестели и казались жирными. Лицо было белым, веки — плотно сомкнутыми. Тонкая трубка шла от его носа к баллону с кислородом. Бред дышал тяжело, неровно.
Мардж шагнула вперед, чтобы коснуться сына, но доктор шепотом остановил ее.
— Не беспокойте его. Он отдыхает, ему нужно беречь силы.
Она тихо постояла возле кровати, держась за мою руку. Мы наблюдали за сыном. Губы Мардж беззвучно шевелились, она словно говорила с ним.
Я внимательно глядел на Бреда. Он был моей плотью, его страдания передавались мне. Гигантский плод моего семени, моя частица, боль которой я не мог облегчить.
Я вспомнил день, когда видел его в последний раз. Я подшучивал над худобой сына, мешавшей ему попасть в футбольную команду. При его росте, заметил я, лучше заняться баскетболом. Эта игра менее опасна. Если он проявит способности, его гонорары смогут достигать пятидесяти тысяч долларов в год.
Я уже забыл, что он ответил. А сейчас Бред лежал под металлическим аппаратом, который дышал за него, потому что измученный организм сына не мог делать это самостоятельно. Мой малыш. Я шагал с ним ночами по дому, когда он плакал. У него самые могучие легкие в мире, жаловался я. Сейчас бы я не стал жаловаться.
Только бы они оказались достаточно сильными! Я не мог дышать за него. Это делал металлический монстр с белыми стерильными боками, зловеще поблескивающими в больничном свете.
— Теперь вам лучше уйти, — прошептал доктор.
Я повернулся к Мардж. Она послала воздушный поцелуй спящему сыну; я взял ее под руку и вслед за врачом покинул палату. Дверь бесшумно закрылась.
— Когда что-нибудь будет известно, доктор? — спросил я.
Он бессильно пожал плечами.
— Не могу сказать, мистер Ровен. Кризиса пока не было. Он может произойти через час или через неделю.
Когда именно, никто не знает.
— Он останется инвалидом?
— До кризиса ничего нельзя утверждать, мистер Ровен, — ответил врач. — После него мы проведем обследование и все выясним. Сейчас же я могу сказать вам лишь одно.
— Что именно, доктор? — с тревогой спросил я.
— Мы делаем все, что в наших силах. Не волнуйтесь напрасно и не пытайтесь заглянуть в будущее. Вы не поможете сыну, если сами заболеете.
Он повернулся к Мардж.
— Вы здесь уже давно. Вам пора отдохнуть.
