Все это я открыто и мужественно высказал Цигейке, и мы с ней стали думать, что делать. Цигейке, понятное дело, тоже не хотелось ни на какие птичьи рынки. Тем более, что мы вовсе не птицы, в чем легко убедиться, если попробовать накормить нас просом. Что мы не птицы — вообще должно быть каждому видно издалека, даже Андрюше, так что вообще не понятно, чего это он затеял.
Впрочем, Андрюше на эти рассуждения было наплевать, поэтому он встал, позавтракал в гордом одиночестве (Света еще с раннего утра объявила ему бойкот, когда поняла, что ее благоверный действительно намерен потащить нас на рынок; она-то все надеялась, что утром он проснется в хорошем настроении и обо всем забудет, но Андрей утром вытащил свои перебинтованные ноги из-под одеяла, и злость в нем вспыхнула с новой силой), походил по квартире и стал собираться на рынок. Мы с Цигейкой залезли под диван и принялись за ним настороженно следить.
— Ничего, ничего, — вслух приговаривал Андрей. — Будете знать, как кусать хозяина за всякие места! Вот продам вас за хорошие деньги и куплю себе третий пень. А то смешно сказать — все ноги мне изодрали! Как я теперь работать буду?
— Ага, с ранеными ногами на компьютере ничего и не сделаешь, — раздался из спальни язвительный Светин голос. — А сходить за картошкой он уже два месяца не может — хоть со здоровыми ногами, хоть с больными. Правильно они тебя подрали. Может, шустрее бегать станешь.
Андрей весь скривился от злости, но возражать ничего не стал. Вместо этого он нашел две небольшие спортивные сумки и начал ловить меня и Цигейку, чтобы туда засунуть. Мы, разумеется, забились под самый дальний угол дивана и выходить не были намерены. Раз уж он решил совершить это кошмарное действо, так пускай сам нас и ловит. Мы ему поддаваться не собирались.
Минут через пять Андрей понял, что за двумя животными погонишься — станешь полным дураком, да еще и в пыли весь извозишься. Поэтому он сосредоточил свои усилия на Цигейке, которая была не слишком резвая. Но и за ней он гонялся довольно долго и нудно, тем более что я мужественно кидался ему под ноги, и Андрей временами даже падал, называя меня почему-то собачкиной женой, хотя это оскорбление.
Впрочем, несмотря на всю мою самоотверженность и неуклюжие попытки Цигейки спрятаться под телефон, в течении минут двадцати собачку он все-таки поймал и запихнул в сумку. При этом Цигейка смотрела на него такими умоляющими глазами, что даже я не выдержал и стал мявчить на всю квартиру. А ему — хоть бы хны. Только закрыл сумку и побежал за мной гоняться. Ну тут я ему устроил осенний марафон по пересеченной мною местности. Никогда в жизни я так не бегал и так не прыгал! Причем по пути я сшибал как можно больше предметов, чтобы вынудить Свету прервать свой вооруженный нейтралитет и вступить в боевые действия. Но она, к сожалению, из спальни не выходила даже на звуки разбитой посуды. Меня же Андрей поймал в тот момент, когда я совершал совершенно умопомрачительный прыжок со стола в коридор, но башка уже кружилась от всей этой беготни, поэтому я неправильно выбрал направление и грациозно прыгнул прямо в дверцу холодильника...
