Министр. Надо было иметь его наготове, молодой человек.
2-й ассистент убегает.
Адъютант. Дорогу!
Все отступают от двери. Выходит Маршал, за ним Сигелиус и врачи.
Маршал (останавливается). У вас, господа, я вижу, не очень-то крепкие нервы. Идемте дальше.
Сигелиус. В тринадцатой палате картина, разумеется, совсем иная. Там мы применяем наш новый метод. Ваше превосходительство сможет убедиться…
Маршал входит в палату № 13, Сигелиус и врачи следуют за ним. Сопровождающие колеблются, потом по одному входят в палату. Тихо, слышен только приглушенный голос Сигелиуса.
Голос за сценой. Стой!
Другой голос. Пустите, мне нужно туда.
Комиссар (появляется из-за кулис). В чем дело? Кто это?
Два человека в белых халатах ведут под руки Галена.
Комиссар. Кто впустил его сюда? Что вам тут нужно?
Гален. Пустите меня к моим больным!
2-й ассистент возвращается с флаконом одеколона.
Комиссар. Вы знаете этого человека?
2-й ассистент. Это доктор Гален, господин комиссар.
Комиссар. Он имеет отношение к клинике?
2-й ассистент. Да… то есть… В общем да. Он работает в палате номер тринадцать.
Комиссар. В таком случае извините, доктор Гален. Отпустить его!.. Но почему же вы не пришли к девяти, как другие врачи?
Гален (потирая себе руки у плеч). Я… я был занят… делал лекарства для своих больных.
2-й ассистент (тихо). Доктор Гален не был приглашен.
Комиссар. Ах, так. Вам придется побыть тут со мной, доктор, пока его превосходительство не выйдет из палаты.
Гален. Но я…
Комиссар. Прошу следовать за мной. (Уводит Галена за кулисы.)
Из палаты № 13 выходят Маршал, Сигелиус и другие.
Маршал. Поздравляю, милый Сигелиус. Это просто чудеса.
Министр здравоохранения (читает по бумажке). «Ваше превосходительство, наш обожаемый Маршал! Позвольте мне от имени моего ведомства…»
Маршал. Благодарю вас, господин министр. (Поворачивается к Сигелиусу.)
Сигелиус. Ваше превосходительство, у меня не хватает слов… Нам… клинике Лилиенталя, выпало счастье получить ваше высокое одобрение… Мы, люди науки, понимаем, однако, сколь незначительны наши заслуги в сравнении с заслугами того, кто избавил наш национальный организм от более грозных болезней — от язвы анархии, от эпидемии варварской свободы, от проказы продажности и гангрены социального разложения, грозившей гибелью всему нашему народу…
Одобрительный шепот среди гостей: «Отлично! Браво!»
Я пользуюсь случаем, чтобы, как простой врач, склониться перед великим врачом, который излечил всех нас от политической проказы, склониться перед тем, кто с твердостью применял подчас связанную с хирургическим вмешательством, но неизменно целительную терапию!
