Этот мышонок всю свою жизнь прожил в тоненькой дешевенькой книжонке – знаете, из тех, в которых рассказы в картинках. Надоело мышонку жить в этой книжке, и решил он поменять себе квартиру – найти другую, где бумага была бы получше на вкус и хотя бы пахла сыром. Собрал он все свои силенки и как прыгнет!… Так он оказался вдруг в настоящем мире, среди настоящих живых мышей.
– Скуаш! – сразу же испугался он, почуяв запах кошки.
– Что он сказал? – удивились мыши, пораженные столь непонятным языком.
– Сплум, бах, плюм! – сказал мышонок, который умел говорить только на том языке, на каком делались подписи к рисункам в его книжонке.
– Наверное, он иностранец! – заметила одна старая корабельная мышь, которая, прежде чем уйти на пенсию, служила на Средиземном море. И она попыталась заговорить с ним по-английски.
Но мышонок посмотрел на нее, ничего не понимая, и сказал:
– Циип, фниш, броик.
– Нет, это не англичанин, – заметила корабельная мышь.
– Тогда кто же?
– Пойди разбери кто!
Так и прозвали мышонка – Пойди-Разбери – и относились к нему как к деревенскому дурачку.
– Пойди-Разбери, – спрашивали его, – какой сыр тебе больше по душе – пармиджанский или пошехонский?
– Сплинг, грон, цицицаир, – отвечал мышонок из книжонки.
– Спокойной ночи! – смеялись мыши. А самые маленькие мышата вдобавок дергали его за хвост – им хотелось послушать, как он смешно будет сердиться:
– Цоонг, сплаш, скуарр!
Однажды мыши отправились на мельницу, где лежало много мешков с белой и желтой мукой. Мыши
2– Джанни Родари 33
прогрызли мешки и принялись уплетать муку. Только и слышно было, как они дружно щелкали зубами:
– Крик, крик, крик!
Впрочем, так делают все мыши на свете. Только мышонок из книжонки щелкал зубами совсем по-другому:
– Крек, скрен, скерекск.
– Научись хотя бы есть, как порядочные люди, – проворчала корабельная мышь. – Будь ты на корабле, тебя за это уже давно выбросили бы в море. Ты понимаешь хотя бы, что неприятно слушать твое чавканье?
– Кренг, – ответил мышонок из книжонки и снова забрался в мешок с мукой.
Корабельная мышь подала остальным мышам знак, и все они тихо-тихо удалились, покинув «чужака» на произвол судьбы, уверенные, что он не найдет дорогу домой.
